Когда нужно написать поздравление по поводу «круглой» даты в жизни человека, которого знаешь достаточно давно и дружбой с которым по-настоящему дорожишь, впадаешь в некий ступор. В голову лезут только штампы, будь они неладны! Интересно, это у меня у одного или так мучаются все?
Ведь надо поздравить с юбилеем, где пятерка сошлась с нолём, Олесю Рудягину, известного, талантливого поэта. Человека, вечно куда-то спешащего, я бы даже сказал, летящего. Словно боящегося пропустить самое важное, самое главное в жизни.
О внешних данных кратко: радуют глаз.
Без всяких натяжек, - счастлива. С мужем, ярким художником Сергеем Сулиным, с двумя доченьками и внуч...Тут промолчу: вдруг Олесе не понравится?
Открыта, доброжелательна, отзывчива, с замечательным чувством юмора. При этом яростна и несокрушима, когда речь идёт о принципиальных, мировоззренческих вопросах.
Имеет немало врагов, но друзей и почитателей своего творчества - неизмеримо больше.
Отдельной строкой – благодарность и признательность Олесе Рудягиной за плодотворное сотрудничество с «Подлинником». И ей самой, и авторам Ассоциации русских писателей Молдовы, которой она руководит.
Олеся, как хорошо, что ты – есть! И будь ещё долго-доолго! Продолжай свой полёт до той высоты, которая дана твоему незаурядному дарованию!
С самыми тёплыми чувствами,
Виктор Сундеев
P.S. Подборка стихотворений Олеси Рудягиной составлена из ёё публикаций в «Подлиннике».
Олеся Рудягина.
Родилась в Кишинёве в творческой семье. Окончила Молдавскую государственную консерваторию по классу фортепиано.
Публикуется с 1990 г. Автор пяти поэтических книг, публицистических статей, ряда телевизионных передач о творческих людях Кишинёва, документального фильма.
Член Союза писателей Молдовы и Союза писателей России, Исполкома МСПС. С 2005 года - председатель Ассоциации русских писателей Республики Молдова.
Учредитель и главный редактор литературно-художественного и публицистического журнала «Русское поле» (выходит с 2010г., Кишинёв).
Стихи, проза и публицистика печатались в периодике республики и зарубежья: журнале СП Молдовы «Кодры», в «Литературной газете» (и в её приложении «Евразийская муза»), коллективных сборниках и альманахах, в журналах «Московский вестник», «Дети Ра», «Юность», «Новая юность» (Россия), «Новая литературная Немига»(Беларусь), «Балтика» (Эстония), альманахах «Братина» (Москва), «Как слово наше отзовётся» (Беларусь), «Оклик» (Сан-Франциско), "Новые сны о Грузии" ( Тбилиси, 2011, Международный культурно-просветительский союз "Русский клуб"); в Антологии «Современное русское зарубежье»(VII и Iт. (книга2), Антологии «Кишинёв в литературе», («Chisinaul in literatura», Antologie/ Chisinau, 2011г.), сборниках русской короткой прозы Молдовы «Белый Арап», «Пролетая над...», «Кишинёв-2013» и др.
Награждена специальным призом Международного литературного конкурса «Русская премия»: «За вклад в сбережение и развитие традиций русской культуры за пределами Российской Федерации» ( 12 апреля 2010 ) и почётным знаком Международного Совета российских соотечественников «За вклад в укрепление сотрудничества с Россией». Участница Международного русско-грузинского фестиваля поэзии (2010, 2011гг.) и Международного фестиваля русской поэзии в городе Бресте (2007, 2013гг).
Уговор
Будем считать, что ты ушел на войну:
легче не ждать, когда ожиданьем – дышишь,
легче понять, почему больше голос не
слышишь,
легче – жалеть, легче – не ревновать.
Будем считать, что ты ушел на войну,
и на ветру неприкаянного вокзала
все-таки вслед я тебе ТЕ слова прокричала,
не разжимая слезами иссушенных губ.
Будем считать, что ты ушел на войну –
Это, ты слышишь, - единственная причина,
чтобы петля лютой боли была объяснима
и терпеливо носилась с нательным крестом.
Будем считать, что ты ушел на войну.
Тает тепло невостребованной ладони,
солнце на запад горячечный лоб снова клонит...
Ты не погибнешь! А войны приходят к концу.
***
Всё менялось освещенье -
Неба крылья, моря цвет...
Здесь, мгновенье от мгновенья,
В душу льётся вечный свет,
До краёв переполняет,-
Уж, наверное, свечусь!
И в песке, что в горсти тает,
Быть песчинкою учусь...
Вышивание гладью
Стежок к стежку, стежок к стежку...
Я крепко запираю двери,
Экрану цепкому не верю,
Где бьется мир, как в клетке зверь.
Прорвало тысячи плотин,
Но, иероглифом терпенья,
Стежком – к стежку – в оцепененье
Я заговариваю день.
Я заговариваю страх
Иглы беззвучным заклинаньем,
Кто в очереди на закланье –
(стежок к стежку) – знать не хочу!
Я выбираю образ, цвет,
Бессонницей квитаясь с ночью,
И безмятежны руки, точно
В конце тоннеля брезжит свет...
Спит тихий ангел. Новый год
Четвертый раз всего встречая,
Меня возносит над печалью
И хаосом. К стежку – стежок...
Родина
Уехавшим
Деревья - просто деревья,
но там, где их нет,
а только искусственной зелени
оторопь на тротуарах,
коммерсантом прикинувшийся
поэт
придумает шелест листвы
лип и ясеней старых.
Решая, куда махнуть -
в Париж, или Кишинев
в отпуск - предпочтет последний:
"Скучаю по этим улицам", -
несколько слов,
объясняющих птичий инстинкт
необъяснимый, древний.
ЧтО Родина? - Тяга.
Магия неких лиц,
в незабвенности, по прошествии лет,
уличенных,
а так же холмов, виноградников,
листьев, страниц,
каждой осенью
долгим горением увлеченных.
Проживая, Бог знает которую
по счету, жизнь,
в кровь расшибая лоб
о библейское небо,
никуда от гнездовий покинутых
не убежишь,
возвращаясь из всех эмиграций
по Млечному следу -
К деревам и колодцам,
к мелодии языка,
так своей и не ставшей,
но тайно печально любимой,
В терпкий омут
медлительного глотка
утоленья бездомности
неисцелимой...
Ветер
- Смотри, смотри! "Есть многое на свете,
Горацио..."- ну, разве не чуднО:
под ураганный ледянющий ветер
глядят, сияя, небеса в окно!
Вцепившись в ветку, одинокий ворон
до пёрышка рискует облететь,
безумен взгляд, ветвей всё пуще гомон,
" Я мельник, мельник!" - впору пташке спеть,
но не-бе-са! (пустой слой атмосферы,
омытый солнцем чёрный купол дна) -
и ослепителен восторг бездумной веры!
Не истина. Но жизнь.
Всего одна.
Дорога в Петербург
« В окруженье попал под Оршей
Наш потрёпанный батальон...»
Ю. Друнина
1.
На стоянках нисходить
сновиденьем поезда,-
Так тонка, так зыбка нить
жизни...Зябкая звезда
будто женщина глядит
робко: « Кушать хочете?»-
у вагона что пахнёт
снедью. Плакать хочется...
Ты вези меня, состав,
по стране, по призрачной,
Боль окрепла, стержнем став
душеньки моей ночной...
Встрепенулась, услыхав: «ОРША», -
полнится войной,
той торговке отшептав
строчки юной Друниной.
2.
До Петербурга – три часа,
Мой поезд ливень рассекает,
Он сожаления не знает
К берёзкам, рвущим волоса
Под ветром стылым, ветром злым,
Их наготу изобличившим...
Так, вдоль истории, стоим
И мы, страну похоронивши!
***
Она в отсутствии любви и смерти,*
Страны, забвенья, детства и стихов.
О, пожалейте, ангелы, отмерьте
Ей ночи, полные бесстрастных долгих снов,
Где лес, ручей прозрачный и неслышный,
Глубокая прохладная трава,
Сонм облаков пребелоснежный пышных,-
В них тонет, остывая, голова.
Пусть грянут сны!
Уже все сроки вышли,
Надежды просвистели мимо вскачь,
И отраженье - вслед - из рамы вышло,
И незнакомка в зеркале, хоть плачь!
Они глядят глаза в глаза смятённо,
Как будто слышат запредельный зов...
Здесь ничего ей жаль не будет ровно.
...вот только то, что не было стихов...
*строчка заимствована у Э. Радзинского
***
Как праздника душа ждала!
Всё крылья чистила и пела,
Металась в угол из угла,
И улыбалась так несмело...
Как будто тихий почтальон
Вот-вот в её почтовый ящик
Опустит «радостей мильон»:
Конверт со счастьем настоящим!
И можно будет замирать
И - постранично, и – построчно,
И вновь, и вновь, и вновь читать,
И отвечать, конечно, срочно...
* * *
Только б свет не гас в окне!
Подоконники с геранью,
ах, за вашей зыбкой гранью
померещится вдруг мне
тёплый ласковый причал:
старый стол под абажуром,
кот с медлительным прищуром,
Новый год, что Прошлым стал,
Ожидание любви –
счастье самой высшей пробы,
ни усталости, ни злобы,
ни триумфов на крови...
Сыплет снег. Давным-давно
не найти дорогу к дому,
город – будто незнакомый,
но горит в ночи окно.
Только б свет в нём не погас,
доброй вестью изливался,
через Вечность возвращался,
возвращая дому нас!
Благословение
До перекрестка мужа проводив,
под – злобного дождя – дробь барабанную,
прохожим редким невзначай явив
всю «Рио – Риты» грусть обетованную, -
Не на войну – всего часов на пять
он уходил по будничному делу,
но камнем сорвалось:
«Я буду ждать»,
и дрожь – кругами по воде –
по телу.
Так расстаются, может быть, на век:
шарф поправляют и целуют пристально,
струится, неизбывный, из-под век
свет вслед ему, дражайшему, неистово!
А за спиной прошелестят слова:
«Чтоб вам до старости любить друг друга,
деточка!» –
Старуха с зонтиком, седая голова,
нездешний синий взгляд,
да вербы веточка...