Стук-перестук, тук-тук, тук-тук…
Любаше семь лет. Она впервые путешествует. Вместе с папой едет на поезде к дедушке с бабушкой — набраться сил перед школой.
Дед Соломон
Дед чудной: папу зовёт не Лёвой, а Лейбом. И она для него не Любочка или Любаша, как дома, а какая-то Либи. Иногда он даже обращается к ней: «Сердечко моё!» (1)
Дед — художник, поэтому вечно перепачкан красками. Любаша ходит с ним на «этюды». На самом деле это просто полянка в лесу, где дедушка рисует дерево, а она сидит на пеньке и плетёт себе венок из солнечных одуванчиков. К пеньку прилепилась семейка грибов на высоких тонких ножках. По шляпке ползёт упитанный белый червячок. Любаша взвизгивает. Дед отрывается от мольберта: «Что там, Либушка?»
Любочка потихоньку привыкает к новому имени. Ей нравится, как ласково называет её дед.
— Деда, убей этого гадкого червяка!
Дед Соломон хмурится:
— Нельзя, сердечко моё, вдруг это сам волшебный червь Шамир?
— Вол-шеб-ный?! — в глазах Любочки загорается огонёк любопытства.
— Ещё какой!
И начинается сказка: «Давным-давно…»
— Сто лет назад? — Любаша совсем недавно освоила счёт до ста.
— Нет-нет, Либушка, гораздо раньше. Слушай да старших не перебивай.
Три тысячи лет тому назад, на четвёртом году своего царствования, царь Соломон…
— Ты был царём, деда?! — глаза у Любочки стали большими и круглыми.
— Ну что ты, Либи, с тем царём у меня лишь имя совпадает, — он строго смотрит на внучку: мол, опять перебиваешь?
Царь Соломон приказал привезти для строительства Иерусалимского Храма огромные глыбы. Но вот незадача: чем же их обрабатывать? Ведь камни эти — священные: их нельзя ни ножом резать, ни пилой пилить, ни топором рубить. В святом месте не должно быть никакого железа, которое может послужить оружием. Что же делать, как быть?
Тут один советник и подсказал царю: «Слыхал я, что есть на свете странная штука такая: орех — не орех, зверёк — не зверёк, величиной всего с ячменное зёрнышко. Шамир называется. Очень он сильный, этот шамир. Легко разгрызает на части камни, стекло и даже железо.
Царь Соломон приказал немедленно найти это диво дивное и доставить на строительство Храма. Отправились слуги царские на поиски. Долго блуждали по свету, в конце концов отыскали то, что велено. И, о чудо, шамир справился! Вскоре вырос в Иерусалиме прекрасный Храм.
— Когда-нибудь, Либушка, и ты построишь свой. А пока давай-ка поспешим домой. Бабушка нас заждалась небось.
Бабушка Лея
Бабушка тоже немножко странная: часто плачет, иногда забывается и бормочет слова на чужом языке. Дед говорит, это на немецком, что-то про душ. А ещё она всегда носит платья только с длинными рукавами, даже в несусветную жару.
Однажды Любаша подсмотрела, как бабушка Лея моется. На левой руке у неё маленькие синие цифры. Ну и подумаешь, простые цифры — прятать-то их зачем? Любочка послюнила химический карандаш и нарисовала себе такие же. Дед заставил стереть — немедленно!
После ужина бабушка Лея накрыла стол к чаю: на круглом блюде высокая горка пышных золотистых оладий, вокруг — соусник со сметаной, розетка с густым янтарным мёдом, вазочка с вишнёвым вареньем.
Любаша обожает вишнёвое варенье. Косточки можно долго держать во рту и сосать как леденцы, пока на них совсем не останется сладкой мякоти. Можно обстрелять ими соседского Славку — пускай не обзывается! А если расколоть косточки пестиком в старой медной ступке, остаются ядрышки. Их можно жевать — вку-у-усно!
В бабушкином варенье косточек нет. Но какое же это варенье — без косточек?!
— Спасибо, бабуленька! Только ты лучше в следующий раз варенье с косточками вари, — советует Любочка.
Бабушка вдруг сильно побледнела, прерывисто задышала и грузно опустилась на стул. По щекам её катились слёзы, но она их не вытирала.
Любаша бросилась к ней: «Баба Леечка, дать водички?»
Но бабушка закрыла глаза и забормотала: «Schnell!.. Schnell!..»
Будто что-то вспомнила…
… Alle in die Dusche! Alle nackt ausziehen! Schnell! (2)
— Лея, доченька, это конец?
— Не бойся, мамочка, это просто душ. Нужно быстро раздеться, и мы, наконец-то, сможем помыться.
Народу в душевой очень много.
Тысяча?
Две?
Или три?
Голые люди, давно забывшие про стыд, жмутся друг к другу и ждут, когда откроют вентили. Все уже знают, что это будет не вода…
Что-то зашипело, и появился резкий, горьковато-пряный запах — так пахнет изо рта, если съесть большую горстку ядрышек от вишнёвых косточек… (3)
Внезапно шипение прекратилось, дверь камеры открылась и нас выгнали наружу. Видно, произошла какая-то поломка.
Значит, не сейчас… Господи, спасибо!
Потом приехал врач. Бабушке сделали укол.
«Что я наделала!» — рыдала Любаша. «Бабушка теперь умрёт?».
Дед тихо погладил её по голове и легонько прижал к себе.
— Всё будет хорошо, Либушка. Только ты при бабушке больше никогда не упоминай вишнёвое варенье с косточками. Ладно? — и дед стал рассказывать внучке трудную историю их народа. А потом тихонько напевал колыбельную на маме-лошн (4). Пока она не уснула.
Когда Люба вернулась домой, то попросила маму больше никогда не варить вишнёвое варенье с косточками. А в школе сказала, что её зовут Либи.
___________________________________
1 Либи (идиш ליבי ) — имя, в переводе означающее «Моё сердце».
2 Alle in die Dusche! Alle nackt ausziehen! Schnell! (нем.) — Все в душ! Всем раздеться! Быстро!
3 В вишнёвых косточках содержится синильная кислота, которая добавлялась в газ, использованный для массового уничтожения людей в лагерях смерти во время Второй мировой войны (1939 – 1945)
4 Маме-лошн (идиш) — родной язык, дословно «язык мамы»