Сергей Пагын. Родился в 1969 году. Живет в городе Единцы (Молдова). Работает редактором регионального издания. Автор трех книг стихов — «Обретение» (2002), «Прогулка в ноябре» (2005) и «Сверчок в радиоприемнике» (2008). Стихи публиковались в молдавских изданиях, в газетах «Литературная Россия» и «Кстати» (Сан-Франциско), в приложении «Литературной газеты» «Евразийская муза», в журналах «Дружба народов», «Дети Ра», «Литературный меридиан», в сетевых литературных журналах, в антологиях «Современное русское зарубежье» (Москва), «Поэзия третьего тысячелетия» (Берлин).
Финалист и дипломант международного конкурса имени Н. Гумилева «Заблудившийся трамвай» (2010 г.).
Является членом Ассоциации русских писателей республики Молдова. Подборки стихов были опубликованы в литературном альманахе «Как слово наше отзовется..» (2003 г.) и словаре-справочнике «Русская литература Молдовы в лицах и персоналиях» (2003г.).
Ирина Ремизова о книге «Обретения»
«О чем эта книга? - дежурный вопрос докучного интервьюера или плохого экзаменатора. Ни о чем. Обо всем. О тишине, свете, ветре. О космосе и доме с глиняной печью. О том, что знает каждый - но не умеет подобрать слова к своему ощущению. Кто не пережил состояния, когда внезапно границы твоего неповторимого Я исчезают, и душа сливается с океаном бытия, становясь его частью? Все, что миг назад казалось «другим», безразличным или чуждым, вдруг становится тобою, и в эту минуту ты способен почувствовать себя всем - облаком, деревом, камнем. Такую сопричастность бытию знает ребенок, еще не отгородившийся от мира, знает ее и зрелый человек в моменты блаженства и страдания. В книге Сергея Пагына «Обретения» наши немые чувства обрели словесную плоть, неуловимое уловлено - но от прикосновения невесомый узор на крыльях бабочки не стерся, он все так же ярок и четок.
В «Обретениях» много вещей - не просто предметов, но соучастников жизни: «Все кажется - с вещами заодно я лить присел на долгую дорогу ». Это очень земная, чувственная книга - в ней «время кошкой свернулось в круг», а сны -«звери в белесых клетках», свет - «с перчинкой»... И кажется, что уже появился тот самый, предсказанный Гумилевым, «орган для шестого чувства» - так осязаем в стихах С.Пагына звук («павшей хвои осязая хруст»), так солона на вкус бессонница. Все пять ощущений соединились - и глазами можно слышать, а кожей - обонять.
Но такое «шестое чувство» - лишь первая ступень к преодолению великой разъединенности мира и человека, которая по-прежнему неизбывна и непереносима: «и мне опять закрытость бытия оправдывать закрытостью пространства», «все пытаюсь собрать разлетевшийся прах, возвратить полноту и молчанью, и свету, и слову», «только я, словно шарик ртутный... распадаюсь, качусь куда-то», «в своей разъединенности великой друг друга нам уже не обрести...».
Мир поэзии Сергея Пагына не катастрофичен, хотя есть в нем тревога, грусть разлуки и потери. Но автор бесконечно верит в мудрость бытия, и эта вера преграждает путь отчаянью. Один из ведущих образов книги - свет, льющийся отовсюду…
Стихи, вошедшие в сборник «Обретения», хочется перечитывать вновь и вновь - чтобы приобщиться к этому свету, чтобы ощутить радость узнавания испытанных тобою когда-то чувств, чтобы по-блоковски «стереть случайные черты» и увидеть красоту мира. Поистине, только человек, обладающий тем самым "шестым чувством", способен так увидеть жизнь и так ее изобразить - то плетя силки метафор, то разрывая их простотой и ясностью первоначального имени вещи».
Олеся Рудягина о книге ««Прогулка в ноябре»
«…Здесь «за кадром» часто чудится тихий орган – мудрый, безутешный, возвышенно-спокойный, словно лейтмотив в фильмах Тарковского и, - такая же, как там, -неторопливость жестов, медлительность и глубина планов, прозрачность, не случайность, одухотворенность предметов…
…Ах, «если бы я верил в Бога – я бы ничего не просил, а только благодарил» - признается Пагын. Эта тоска безверия, мне кажется, - скрытый механизм его вечных сомнений, холода, «послеполуденных побегов»… Поиск судьбы. Идентификация себя. Попытка втиснуть свою безмерность в заранее определенные Роком рамки «окольного сквозного бытия», где «прохожими зачитаны до дыр постылые гекзаметры заборов» и «воронья маета», и «на люках спящие собаки», и «дымящиеся трубы комбината». «Каморка под барской лестницей» - очень точный адрес «проживания». Ты, некогда созданный по образу и подобию, равный, бессмертный – ныне развенчан, отлучен, ограничен в пространстве и времени, обречен, как ущербный слуга, пребывать в вечном трепете. И все-таки не впечатляет «нетленный ровный свет», стекающий с образов. «Потусторонних снов смотритель – я влюблен без памяти в другое». «Другое» - мир, где озвучена ливнем тишина и «орех летает в воздухе сухом, от тяжести плодов освобожденный», мир «с юродством ветра, жалобой качельной, с чирканьем по дворику метлой»…
Пребывание автора в «бездомной безутешной сути» серых будней для него самого сомнительно и требует подтверждения – так легко исчезнуть, так просто здесь «в хаос соскользнуть, в бездонное знобящее подполье». Когда «время бешено стрекочет на запястье», лишь через простые земные сущности возможно «материализоваться», осознать себя собой. И «камень своей прохладой и тяжестью лепит ладонь», «ремесленник-свет мастерит взгляд», роща вдалеке становится надеждой.
«Слова поэта не захватывают мир, а собирают его» - и без этих деревьев, ветра, травы, облаков и птиц поэт – безысходная «безгубая жажда». Слово, собирающее мир – главное действующее лицо «Прогулки в ноябре», божество, которому поклоняется и служит Сергей Пагын, единственная надежная опора в беспамятной реальности».
Александра Юнко
«…Ощущение пространства, подробностей земных и высокого неба. Человек, вписанный в этот пейзаж, производит впечатление несколько одинокое, но в бытийном смысле, философском. И при этом есть напряженная внутренняя драматургия. Вокруг, несмотря на посвящения, малолюдно…Человек стоит, и через него неторопливо и несуетливо протекают рационально не подавляемые и не регулируемые достаточно чувственные мысли, захватывая с собой всякие щепочки, сучья, сверчков – снизу, с почвы, а сверху – море разливанное холодноватого, но чистого и верного света».