Яшка не поехал на трамвае - решил сэкономить и вечером купить семечек или пакет воздушной кукурузы. А если сэкономить три дня подряд, то можно сходить в кино, посмотреть Чаплина или Китона в «Буревестнике», правда, на дневной сеанс.
До аптеки, где он работал со своим отцом, можно было добраться разными путями: на трамвае, извозчиком или пешком. Пешком добираться минут пятнадцать, на трамвае минут двадцать, двадцать пять, а извозчиком все сорок, а то и час. Это только в Кишиневе такие парадоксы.
Посудите сами.
Трамвай надо ждать, а потом ещё и затиснуться в него. Кондукторша орёт, чтобы платили, но пассажиры особенно не торопятся и за мелочью в карман не лезут.
На следующей остановке народу, как обычно, ещё больше и стоим дольше - работягам надо на Ильинский базар - тут все дешевле, и пока трамвай доберется до Армянской, то все двадцать минут и получается.
Это днём трамваи летают - почти все на работе, и кондукторши со скуки болтают с вагоновожатым или считают неучтенные копейки - тут зайцем не проедешь, как утром.
Это про трамвай.
Теперь про извозчиков.
В наше время извозчика найти - проблема, не то, что во время оккупации. У старого вокзала стоят три-четыре кабриолета и с десяток фургонов. Ждут пассажирский из Москвы.
Биндюжники и извозчики пьют пиво и поглядывают на пленных немцев, не спеша, но капитально, поднимающих второй этаж нового вокзала, под охраной двух солдатиков. Некоторые из немцев были их знакомые и иногда подходили к забору «стрельнуть» прибойчик или беломорину через щель в заборе.
Русские автоматчики из охраны изнывали от жары и, опасаясь начальства, поглядывали по сторонам. Они тоже стреляли у извозчиков, но солдатикам чаще всего отказывали, ссылаясь на незнание русского языка.
«Ну штиу, ну штиу».
Понимать то они понимали, но русские только пришли, а немцев они четыре года знали и зарабатывали на них неплохую копейку.
А сейчас что? Частный извоз под запретом, лошадей реквизировали, корешей позасажали за сотрудничество с оккупационным режимом - одни счастливчики и остались. И тех десяток - калеки, да старики.
Так что ждать или искать извозчика в центре затруднительно. Можно позвонить в транспортную контору, чтоб прислали, но на это как раз час и уйдет. Да и дорого, и жалко - пятнадцать минут ходьбы.
А самый популярный вид транспорта - ходьба.
Просто и быстро.
Если от инфекционной больницы до вокзала и пешком, то за пол часа. Ну, чуть больше.
От Бычка до тюрьмы тоже полчаса. Кой черт деньги тратить на транспорт.
Вот Яшка и пошел пешком.
Он шел и размышлял про мамкино поручение, что она ему на ухо нашептала.
«Зайдешь к дяде Фиме на базаре, не к сапожнику, а часовщику и скажешь ему, что я прошу его сделать медную табличку с надписью на русском языке, и дашь ему вот эту бумажку. Пусть на ней это и напишет. Ты все понял? Только очень срочно. Чтоб была готова вечером, как ты пойдешь домой. Понял? И чтоб написал старорусскими буквами. Если чего будет спрашивать, скажешь: ничего не знаю. Понял? Смотри, не перепутай! Вот такой размер. Понял? Если забудешь зайти - убью. Про это никому не болтай. А вечером не забудь забрать. И не потеряй. А то точно убью. И я тебя прошу, никому не показывай и про табличку ничего никому не говори. Понял?»
Яшка мать боялся и любил, и потому потную записку для дяди Фимы крепко сжимал в кармане. Чтоб не потерять.