Трюк

У зеркала на всё свои взгляды.
И.К.

Увидев афишу, распечатанную на плохом черно-белом принтере, вдобавок ко всему размноженную на ксероксе, со смазанными, кое-где потертыми буквами, вы наверняка не обратили бы на неё никакого внимания. Так ведь? Но только «наверняка». Ударившая по глазам надпись: «Трюк, который вы ещё не видели!», заставит вас остановиться и прочитать афишу до конца.

Итак: «Трюк, который вы ещё не видели! Трюк, который изменит ваше представление о мире! Не пропустите! Семиклассник из поселковой школы № 14 Саша Березин войдет в зеркало. 1 октября в 18 часов в зале поселкового Дома культуры «Вестник». Вход бесплатный».

Ну, конечно же, вы ухмыльнетесь, конечно, не поверите, но... Но что-то внутри вас шевельнется, «Трюк, который изменит ваше представление о мире!», и 1 октября вы будете там.

Саша Березин переехал в шестикомнатный дом – барак на улице Подгорной в начале лета. В сентябре он пошел в поселковую школу в седьмой класс. Новичков, как он узнал после первого занятия, одноклассники принимают с радостью - в поселке мало молодежи, только (так уж с издавна повелось) каждый прибывший должен придумать и показать трюк. Об этой традиции Саше рассказал сосед по парте Глеб Косенков по кличке «Череп» (происхождение клички налицо – голова у Глеба сильно походила на лампочку, ну или грушу).

Позже про трюк Березину рассказали так называемые «смотрящие» - самые главные «держатели» школы и поселка. Без них никто не мог просто так кого-то обидеть, все вопросы и разборки в рамках школы и поселкового двора решались через них. Пятеро безвозрастных юношей объяснили, что от трюка можно откупиться, сумма небольшая - 300 - 500 рублей, только это будет не очень по-мужски, «все должны завоевывать свое положение в обществе испытаниями. Трюком».

Как оказалось, старшая сестра Саши - Лина - знала про трюк. А ещё она дружила с Русланом, одним из «смотрящих»:
- Я могу с ним поговорить, если что, и всё уладить.
- Ты жениться на нем собралась?
- Во-первых, не жениться, а выйти замуж, а во-вторых, не твоего ума дело. Лучше трюк свой придумывай, пора уже становиться хоть чуть взрослее.
- Можно подумать! - пробурчал мальчик.

Трюк нужно было придумать за месяц.

- Какой ещё трюк?!
Это спросила Сашина мама. Все сидели за столом на кухне, ужинали.
Лина покосилась на брата:
- Здесь так заведено, мама, испытывать новичков.
- Да, - заступился за дочь отец, - у нас такое во дворе тоже было, в детстве.
- Что и девочек?
- Мама?!
- Трюк... Ну надо придумать.
Саша проглотил целиком вареную картофелину.
- Папа, а ты какой трюк делал? - мальчик не сводил с отца глаз.
- Мы все до одного должны были сходить на кладбище после полуночи, найти указанную могилу и вонзить в неё нож. Утром все идут проверять. Если нож на могиле, то ты становишься «своим», если нет...
Муж с женой переглянулись. Женщина кашлянула в кулак.
- Если нет, то?.. - Саша ждал ответа, открыв рот.
- То... живи, как знаешь. Был случай, рассказывали, один с испытания так и не вернулся...
- Опять, - перебила женщина, - потом это нельзя рассказать, обязательно за столом.
- Ма?! - Саша.
- Нытик! - Лина.
- Ладно-ладно. Все равно все уже доели.
Мальчик скорчил рожицу сестре. Лина фыркнула:
- Будешь придумывать трюк! Во, - показала дулю, - шиш я за тебя слово скажу. Нытик.
Мать стала собирать грязные тарелки.
- Давай, па.
Отец открыл форточку, прикурил, он любил рассказывать о своем детстве:
- Не помню, как его звали, Вадик, что ли?.. Не помню. Значит, назвали ему, чью могилу он должен найти, дали нож, и к полуночи все отправились к кладбищу. Вадик, назовем его так, поднялся, кладбище было на холме, остальные остались ждать его. Прошел час, второй, хоть и было лето, а к трем часам ночи стало холодно. Решили с утра сходить до могилы, может, Вадик подшутил и обошел их другой дорогой, подумали. Наутро на указанной могиле нашли Вадю. Он лежал мертвый, умер от разрыва сердца. Нож, когда он вонзил его в землю, зацепил край его рубахи, Вадик стал подниматься, а его кто-то держит, тут сердце, видать, и не выдержало.
- Он подумал, что это мертвец его схватил?
- Наверное, хотя кто знает, что там произошло на самом деле. Кладбища хранят, сынок, столько тайн. Ты со своим трюком тоже осторожней. Сначала нам расскажи, что надумаешь.
- Мне почему-то страшно.
- Почему? - отец докурил папиросу, выкинул её в пасмурный вечер. - Если ты не хочешь...
- Я должен. Ведь ты тоже через это проходил. И Лина говорит, что пора...
- Уроки делать пора, вот что, - женщина вернулась на кухню, - сделай уроки за полчаса, вот это будет трюк. Трюкачи.

Саша подружился с Глебом. Череп жил напротив Березиных в таком же доме-бараке. В бараках почти семьдесят лет назад жили первостроители города. Поселок городские власти сохранили как дань прошлому, живой музей истории. Поселок превратился в маленькую автономию, оброс своими традициями, правилами, ритуалами и совсем не нуждался в поддержке города. Поговаривали даже об избрании своего мэра, так, в шутку.
Глеб видел только два трюка. Оба три года назад. Первый – прыжок со старой пожарной вышки:
- Один конец веревки он привязал к себе, другой где-то там, на крыше, и сиганул, не раздумывая, - дрожащим голосом рассказывал мальчик, - его потом с трудом отвязывали, веревки в тело впились до крови, ужас. Он обмочился, кажется. Я далеко стоял, подойти боялся, маленький ведь. Этот трюкач потом вскорости уехал, им квартиру в городе дали.
Второй трюк делал старшеклассник Вова, я тебе его покажу, он проглотил гитарную струну, просунул её прямо себе в горло, потом вытащил назад. Струна, - тише заговорил вдруг Череп, - вся струна была в какой-то слизи.
- Слизи?!
- Ага. Кто-то я слышал, ходил по краю Черной скалы, с завязанными глазами, а ещё когда-то давно кто-то сделал себе крылья и полетел.
- Враки это.
- Рассказывают так, Сань.
- Далеко улетел?
- Разбился, крыло одно отвязалось. Его могила на кладбище есть, говорят...
Ты что собираешься показывать, не придумал? Трюк? А?..

Саша молча смотрел в лужу под ногами, в луже отражалось небо – темно-серое небо. Сидели на лавочке под вечнозеленым плющом у дома Косенковых. Глеб больше ничего не спросил, замолчал. Саша наклонился, заглянул в лужу, увидел свое отражение.
- Придумал что-то, а что, пока не знаю. Но что-то придумал, - Саша потянулся, тронул лужу ладонью, отражение поплыло, он шлепнул по луже, и отражение исчезло. Лужа стала черная.
- Исчезновение.
Саша встал.
- Что? - Глеб поднялся следом, - что?!
- Я исчезну, - ответил и наступил ногой в лужу.

Зеркал в доме было предостаточно. В коридоре висело самое большое, в полный рост. В спальне родителей два зеркала, на стене у сестры...
Саша дождался, когда в доме никого не будет, и пробрался в комнату сестры.
Зеркала должны быть пусть и не одинакового размера, решил он, но обязательно чтобы одно было в его рост-то зеркало, в которое он будет смотреть. «Я должен видеть себя целиком». Второе зеркало может быть любой формы, хотя бы вот такое, как у сестры – небольшое, квадратное. «Самое то».
- Так раньше гадали, - рассказывала покойница бабушка, - обязательно должны по двум сторонам зеркал гореть две свечи одинаковой высоты.
Сейчас Саша свечей не зажигал. Он встал перед стенным зеркалом и навел на него зеркало сестры. Увидел свое отражение, сначала одно и сразу второе, третье, четвертое... Он увидел себя в зеркальном коридоре - сумеречном коридоре. Отражение отдалялось, становилось меньше. Легкий наклон зеркала, и очередной, уже крохотный Саша ещё немного и исчезнет в темной точке зеркального коридора. В конце того мира – мира зеркального, нереального, потустороннего...
Мальчик закрыл глаза, убрал зеркало.
«Я исчезал. Ещё бы чуть-чуть, и...»
- Я бы исчез, - сказал вслух, открыл один глаз. Из зеркала на него смотрело что-то темное. Саша закрыл лицо зеркалом сестры:
- Прочь!
Бабушка говорила, что из коридора может выбраться нечто – то, что живет по ту сторону света.
- Прочь!
Мальчик всё так же одним глазом взглянул на стенное зеркало. И увидел себя.
«А что если оно не выпустит меня назад?!»

Классный руководитель 7 «Б» Антонина Вячеславовна взглянула на Березина, приспустив очки:
- Саша, ну зачем? Я, конечно, позволю тебе воспользоваться нашим принтером, распечатай штук десять-пятнадцать афишек, но этот трюк - это, это... Не подумай, я считаю тебя хорошим мальчиком, ты без пяти минут отличник, только идти на поводу...
- Это традиция.
- Я тоже здесь девять лет назад была новенькой.
- Так вы же приехали уже взрослая. Взрослых это не касается.
Учительница не нашла, что ответить.
- Знаешь, это исчезновение с помощью зеркал, Александр, может быть опасным.
Саша вспомнил темную фигуру.
- Почему вы так решили?..
- Я тебе принесу энциклопедию, сам прочитаешь.
Мальчик кивнул.
- И ещё, Саша, у тебя ошибка в афише.
Саша перечитал написанную черным фломастером сегодня утром афишу.
- Бесплатно тебя, а тем более всех, кто захочет на тебя посмотреть, в «Вестник» никто не пустит.
- Но ведь трюк - это традиция поселка... Я думал...

Перед тем как идти с Глебом развешивать афиши, Саша зашел к директору Дворца культуры «Вестник». Толстый усатый мужчина напомнил ему кота Базилио из фильма-сказки про Буратино, поэтому мальчик улыбнулся доброй, чистой, мальчугановской улыбкой и, поздоровавшись, протянул директору Базилио распечатанную афишу.
Мужчина взял лист, прочитал, потушил в пепельнице недокуренную сигарету:
- Не люблю, чтобы дети видели, как взрослые курят.
- А мой папа при мне курит и на кухне курит, хотя мама и ругается.
- Правильно делает мама. Все беды от вседозволенности. Вот и трюки эти ваши.
Протянул афишу назад. Саша не решался взять, он спросил:
- Вы мне отказываете?
- Вы смелый молодой человек. Смело. Смело заявить, что вы исчезните. Я ведь правильно понял ваше вхождение в зеркало? Вы должны исчезнуть?
- Должен.
- Замечательно. Исчезающий на глазах зачарованной публики семиклассник.
Лист афиши лег на стол директора.
- У нас в ДК последнее время, кроме творческих вечеров и редких показов кинофильмов, ничего интересного, поэтому, думаю, почему бы и нет? Только по червонцу с любопытствующих можно было сдернуть, - толстяк лукаво подмигнул мальчику, - а почему бы и нет, поделим по честному.
- Я-а, я, правда, не знаю, вдруг трюк, вдруг трюк...
- Не удастся?!
- Да, - тяжело выдохнул Саша.
- Знаешь, если ты соберешь полный зал, аншлаг, это уже будет трюк, я тебе обещаю.
Директор Базилио встал и протянул мясистую большую ладонь мальчику. Саша неуверенно пожал её.
- У нас есть старенький ксерокс, можешь отксерокопировать на нем, сколько тебе нужно афиш. Знай: - чем больше - тем лучше.
- Но ведь вход...
- Вход пусть будет бесплатным. Я, мы, мы здесь организуем своё. Свои ставки.
Он похлопал Сашу по худенькому плечу.
- Давай, трюкач. Буду держать за тебя пальцы.
И Базилио скрестил два толстенных пальца-сардельки.

Это выдержки из краткой энциклопедии славянской мифологии Н.С. Шараповой, которые Саше принесла Антонина Вячеславовна:
«Зеркало – символ «удвоения» действительности, граница между земным и потусторонним миром (поэтому разбитое зеркало, т. е. нарушение этой границы, считается предвестником беды). Особую опасность зеркало представляло в моменты рождения и смерти, когда происходит неизбежное пересечение границы жизни и смерти. Опасность состояла не только в соприкосновении через зеркало с «тем светом», но и в последствиях самого удвоения (посредством отражения в зеркале), грозящего двоедушием, раздвоением между миром людей и миром нечистой силы, превращением в колдуна, ведьму, вампира...»
- Достаточно? - был вопрос классной руководительницы.
Готовящийся стать через две недели трюкачом мальчик вернул исписанный крупным подчерком красной пастой лист женщине:
- Спасибо.
- Родители знают?
- Весь поселок знает.
Она посмотрела, как всегда, как на всех, приспустив очки:
- Ты совершаешь ошибку, Березин. Делаешь шаг по кривой дорожке. Оттуда не возвращаются.
Саша громко сглотнул:
- Я не боюсь.
- А надо бы.
- Откуда «оттуда» не возвращаются?
- Увидишь.
Она вырвала из его ладони свой вечерний труд в десять строк. Подняла очки. Ушла. Хлопнув дверью учительской.

Конец сентября в поселке. Дожди и ожидание. Грязь. Ранний листопад, депрессии. Алые гроздья рябин по глазам, и мокрые, плачущие чёрным афиши необыкновенного представления. Скоро. Осталось три дня.

В школе шушукались. Завидовали. Сторонились. Вторым Копперфильдом называли. «Смотрящие», особенно Руслан, друг сестры, интересовались, не опасен ли трюк? Не попадет ли кому потом? Вдруг? Мало ли что?..
- Сможешь вернуться? - спросил как-то отец и крепко прижал, - что молчишь?
- Я постараюсь, папа.
Березин Николай Дмитриевич почувствовал страх. Он вдруг испугался за сына.
- Может, я тебе тайком дам триста рублей или сколько там нужно?
Сын улыбнулся:
- Мне то же самое по секрету мама пообещала вчера. Говорит, ещё сверху на нужды мне всякие даст, если я брошу эту затею. Только это не затея. Я знаю, папа, если я это не сделаю... Я должен попробовать. Столько людей ждут этого, этого... чуда.
- Но это не чудо. Время чудес миновало. Это фокус, иллюзия, аттракцион, фикция, обман, разве не так? - тараторил расстроенный отец.
- Нет. Нет, па. Это чудо. Колдовство.
- Мне страшно за тебя, сына.
- У меня должно получиться. Ты ведь сам говорил, какой трюк без риска.
- Но чудеса-то рискованным не бывают.

Ещё одна репетиция. Вторая. За день до представления. Саша зажег бра в коридоре. Смотрит в зеркало. Всё тот же коридор, и он в нем, отдаляющийся. Всё дальше и дальше... Впереди точка темноты, в которой он должен пропасть, исчезнуть.
«Попробовать сейчас?» - думает он.
Из точки что-то отделяется. Темное. Оно быстро приближается, и Саша знает, что если он не перевернет сейчас зеркало в руках темной стороной, то...
Он больше не видит свое отражение в зеркале на стене. На него смотрят такие привычные, такие родные, любимые глаза... Он давно их не видел. Лет пять точно.
- Бабушка?! - шепчет Саша и протягивает к покойной бабушке руки. Зеркало падает на пол.
Темнота.

- Я запру его дома, никуда он не пойдет, - кричит мама Саши, Анастасия, - у него жар, если ты хочешь знать.
- До вечера завтрашнего дня ещё целых, целых, почти сутки, поправится, - отвечает тише Николай, - мы не можем его не пустить. Это как убить мечту. А это у него больше чем мечта. Это его чудо. Понимаешь? Чудо. Он сам его придумал.
- Да, конечно, только я не хочу потерять сына. Я завтра сама пойду в этот ДК и всё всем расскажу. Что? Куда? Зачем? Я там такой трюк покажу, на всю жизнь запомнят!
- Мама! - включается в беседу на повышенных тонах Лина, - он должен. Ему надо повзрослеть.
- Я смотрю, и тебе повзрослеть не мешало.
Саша очнулся. Он у себя в комнате. На столе разбросаны чертежи его трюка, ему видно с кровати ещё кусок зеркала. Зеркала из комнаты сестры.
«Слава Богу, не разбилось».
Он слышит:
- Его все будут считать за лоха, у него еще вся школа впереди, а ты?!
- Вот будут у тебя дети, тогда посмотрим, как ты заговоришь!
- Настя!
- Не кричи на меня, Коля, я сказала, и всё!
- Он пойдёт!
- Да, мама, это ты «хватит». Хватит!
- И ты не ори на меня, соплячка!
- Я-а, да я-а...
Хлопает кухонная дверь.
- Сашенька, - всхлипывает женщина, - а если мы его потеряем?..
- Ну хватит, Насть, Лину зачем-то обидела...
- Ты же знаешь, как сильно я его люблю.
- Мы все его любим.
- Как я тяжело его рожала, ты знаешь...
Плач, смешивается с журчанием воды из-под крана.
- Мы не будем ему мешать, - говорит отец, - он нам потом всю жизнь не простит.
- Я тоже вам всю жизнь не прощу, если с ним что случится, - Анастасия кричит, - не прощу!
- Он справится.
«Я справлюсь».
Саша закрывает глаза и не видит, как из зеркала на столе за ним подглядывает белый глаз луны.

Первое октября. От афиши на столбе у Дворца культуры после ливневых дождей осталось немного: «Трюк... изменит ваше мире!.. п...устите! Саша в зеркало. 1. 18...сов. зале...ход бес...»
Так было там написано.

Семья Березиных собирались молча и все - по отдельности.

В обед Саша с Глебом утащили зеркала во Дворец. Бра обещал достать и протянуть на сцену директор Базилио.
- На тебя уже столько человек поставили, - потрепал он за щеку мальчика, - можешь спокойно не исчезать, всё равно мы в выигрыше. Уж поверь мне, старому бывшему картежнику. Азарт у меня в крови.
- Деньги мне не нужны.
- Деньги нужны всем, малыш, впрочем, как сам пожелаешь. Ну-с, в половине шестого жду тебя за кулисами. За сценой. О зеркалах мы позаботимся, будут стоять в самом лучшем месте, видно будет всем.

Есть не хотелось, до пяти вчера он сидел в своей комнате и смотрел на чертежи.
«Трюк должен удаться».
- Ты, если боишься, что не сможешь вернуться, привяжи к зеркалу один конец бельевой веревки или лески, как эта, нить Ариадны как будто, - советовал Череп.
- Уже не боюсь, - Саша был серьезен, - то, что должно случиться, то случится. Так моя бабушка всегда говорила.
Помолчали.
- А ещё она говорила мне: «Будь, что будет».
- А меня только подзатыльниками дед «кормил», я свою бабульку даже на фотках не видел.
- Такое разве бывает?
- Поживи в моей семейке, ещё не то увидишь. Кстати, батя говорит, что ты никуда не исчезнешь, что в полу будет люк или вместо зеркала дверь.
- Дурак твой батя.
- Он не дурак, он алкаш. Ладно, пойду собираться. Хочу прийти пораньше, чтобы в первый ряд попасть. Ходят слухи, что весь зал уже выкуплен. Мои тоже ставку сделали.
Саша не стал интересоваться «за» или «против», он сказал другу:
- Увидимся, - и пошел по направлению к дому.
- Уверен?
Канонадный раскат грома над поселком перебил ответ Александра.

«Трюк - слишком неподходящее название для моего номера, скажу всем я со сцены - это и не номер вовсе. То, что вы сейчас увидите, это – чудо».
Только этого он не скажет перед забитым - не пройти - залом. Он выйдет на сцену, одетый в брюки и красно-черный свитер, в простых кроссовках, увидит глаза людей, сотни, тысячи глаз, и ничего не скажет. Он вспомнит, как мама сказала, когда он уходил из дому:
- Иди, обниму тебя на прощание.
Вспомнит, как она обняла его и на ушко прошептала:
- Если что, я за тобой приду. Не бойся.
Она поцеловала его.
Отец пожал руку:
- Мы будем смотреть на тебя и гордиться. Трюкач. Ни пуха, ни пера.
Саша не ответил.
Сестра Лина была с Русланом. Руслан обнадежил:
- Как бы не прошел твой трюк, ты «нашенский».
И отвесил легкий подзатыльник.
- Русик, - пропищала сестра и чмокнула младшего брата в щеку, - ничего не бойся, Сань. Мы тебя в обиду не дадим. Да и трюк-то плёвый, - она подмигнула ему, - ты сам мне говорил, нет?
Брат кивнул:
- Конечно.
Вспомнил бабушку.
«Я видел её тогда в зеркале, точно видел».
Базилио зачем-то второй раз представил его. Он кричал, надрываясь, в микрофон:
- Исчезновение в зеркале. Такого вы ещё не видели! Впервые и только у нас! Трюк, который изменит ваше представление о мире! Саша Березин на ваших глазах войдет в зеркало!
На этот раз музыку сменила барабанная дробь, знакомая многим, кто бывал в цирке.
Саша не стал искать знакомые лица в зале.
Была команда:
- Свет в зале!
Зал погрузился в полнейшую тьму.
На сцене у большого настенного зеркала из коридора Березиных вспыхнуло два светильника.
Мальчик-трюкач поднял зеркало сестры и уверенно шагнул и встал между «свечей».
Он увидел себя в зеркале. Увидел коридор. Всё было без изменений. Он видел всё ту же черную точку, в которую должен превратиться, уйти, войдя в зеркало.
«С зеркалом в зеркало?»
Шаг.
Зал притих. Тишина. Ни дыхания. Ни скрипа. Ни звука.
Третий шаг. Он почувствовал, как коснулся костяшками пальцев холодной гладкой поверхности зеркала. Черная точка приближалась. Ещё шаг, и он встретится с ней.
Трюкач коснулся лбом стекла.
Два зеркала коснулись друг друга, неприятно скрипнули.
Зал вдохнул.
Трюкачу осталось сделать один шаг.
Трюкач его сделал.
Зеркало разбилось.
Зал исчез.