Лене и Вове
В свой день рождения Кукушкин первый раз за три года ходил с Леной в кино. Родители сделали самый лучший презент – остались с двухлетним внуком, Кукушкиным Вовой, подарив свободный вечер.
Пошли на первое, что попалось по времени – «Мир Юрского периода» – просто, чтобы вспомнить, как это было, когда они еще не были родителями – сидеть в большом кинозале, раскинувшись в обнимку на двухместном диване с орешками, пивом и чипсами, перед огромным экраном, где крупные динозавры поедали мелких динозавриков. Да и неважно, кто там кого поедал и что вообще происходило. Важен был сам процесс: никуда не торопиться и отдыхать.
Настроение было отличное – на работе Кукушкину скинулись деньжатами всем отделом, а отмечать в кафе собралось меньше половины. Выходило, что еще три тысячи оставалось чистыми. А не как год назад, когда накрывал поляну по полной – народу пришло больше, чем скидывалось.
На следующий день, вспоминая сумбурное кино, полез в интернет. И зачитался так, что обнаружил себя за изучением периода мезозоя, формирования древесной растительности и появления первых лучепёрых рыб, зарождавшихся на Земле многие миллиарды лет назад.
Беда пришла, откуда не ждали.
За полчаса до окончания рабочего дня звонок от Лены.
- Кукушкин, у нас проблема. Она опять четвертый час стирает и не думает останавливаться.
Кукушкин вспомнил, что получал тревожный сигнал от Лены еще пару недель назад, когда она обнаружила, что машинка стирает уже четвертый час.
Тогда он предложил отключить ее вручную с помощью регулятора и попробовать режим «быстрой стирки» – тридцать минут. Так и сделали. Помогло. Машинка исправно отработала. На том и успокоились.
Но теперь Лена тревогу забила нешуточную, как на пожар.
- Это же уже который раз! А представь, завтра вообще сломается, сгорит что-нибудь, как без машинки? Я буду мастера вызывать.
- Ну… Раз надо, давай вызывать. Я ж только за.
- Я уже вызвала. Только ты сразу после работы домой! Он сказал, что в течение часа будет.
Ох, как не любил Кукушкин эти «близкие контакты третьей степени» с работниками и продавцами различных магазинов, сервисов, ремонтов, доставок и прочих сфер услуг. За их улыбками буквально слышалось:
- Как же я тебя ненавижу!
- Чего ты ко мне пристал?
- Когда же закончится этот день? Домой! Пива!
Кукушкин помнил, как однажды ехал в поезде, сидел, пил чай, держа стакан за ручку подстаканника, и проводница каждому пассажиру раздавала специальные листочки, на которых были указаны номера мест, и всем предлагалось написать, чего им не хватает в сервисе и какие есть предложения по улучшению комфорта в вагоне. Проводница была молодая и симпатичная, но отчего-то крайне хмурая. Кукушкин ей и написал: «Все очень хорошо, только почему проводница такая хмурая?»
С той поездки в семье Кукушкиных появился сувенир от железных дорог – мельхиоровый подстаканник, сразу ставший одной из любимых игрушек Кукушкина Вовы.
Когда Кукушкин утром перед прибытием поезда сдавал белье, та же неулыбчивая проводница попросила его зайти в ее дежурное купе.
- Я по поводу вашей претензии…
- Какой претензии? – Кукушкин и думать забыл о своей записке.
- …вы понимаете, я не могу постоянно всем и всегда улыбаться. Что я, циркачка какая-то? У меня высшее юридическое образование, красный диплом, три года то там, то там, по разным конторам-однодневкам, везде с зарплатами задержки, если вообще платили. Пришлось вот сюда, проводником в вагон, по объявлению набор делали. Вы думаете легко проводником? У меня испытательный срок заканчивается, а тут ваша жалоба – проводница хмурая! А какой мне быть, веселой и радостной? Песни петь и колесом по вагону ходить?
Она говорила тихо и быстро, едва не плакала, голос трепетал, словно изо всех сил старался оставаться в нужной тональности и не вырваться за пределы купе.
- Девушка, – он посмотрел на табличку с именем, – Татьяна, какая жалоба? Какая претензия? Зачем колесом? У меня и в мыслях ничего такого не было. Увидел, что вы хмурая, вот и написал первое, что пришло в голову. Я не думал, что это все так серьезно…
- Конечно, серьезно! Эти бланки с номерами всех мест пойдут к начальнику поезда и так далее, и тому подобное. Я вас умоляю, напишите, что все хорошо или что угодно напишите: что в окна дует сквозняк, или что вентиляция слабая и вы задыхаетесь, или, я не знаю, туалет ни черта не смывает, только не про меня, пожалуйста. Хотите, я вам набор магнитов РЖД подарю? Или вот, сувенирное полотенце РЖД?
- Ну что вы, ничего не надо, я напишу все, что вы скажете, – сказал Кукушкин, но тут его взгляд ткнулся в поднос, на котором в несколько стройных рядов, как солдаты в парадных мундирах, были расставлены граненые стаканы в нарядных узорчатых подстаканниках. Он с детства любил держать стакан за ручку подстаканника, вдыхать аромат грузинского или индийского чая, в котором кружились как в танце настоящие чаинки и не болтался, как утопленник, пакетик-тряпочка. Когда сахар приносили не в ломающемся напополам бумажном тубусе, а это были два кирпичика рафинада, аккуратно упакованные, точно в конфетную обертку. Их можно было брать за один край, а другой погружать лишь на миллиметр в чай и смотреть, как он, напиваясь, окрашивается в янтарный цвет или просто отгрызать и хрустеть сахаром.
- Это у вас мельхиор?
- Забирайте!
Как и условились с Леной, Кукушкин сразу после работы, прибежал домой.
- Что? Уже был мастер?
- Ага. Десять раз.
Кукушкин мало того, что не любил и всячески избегал общения с разными такими службами, но когда еще их ожидание выходило за пределы оговоренных сроков, он заранее понимал, что ничего хорошего ждать не стоит.
Заканчивался второй час ожидания. В семье Кукушкиных был приготовлен и прошел ужин. Кукушкин Вова смотрел мультики и катал по столу подстаканник с торчащей из него обезьяной. Кукушкин сидел за компом, а Лена кричала из кухни:
- Если он сейчас позвонит, что задерживается, я ему скажу, что уже ничего не надо, пошел он в жопу. Щас уже скоро Вовку купать. А он там возиться будет.
- Купи-купи, – отозвался эхом Кукушкин Вова.
Тут же зазвонил домофон.
- Тун-тун-тун, – изобразил и показал на дверь Кукушкин Вова.
Было восемь часов.
- Так собирались же в течение часа приехать, – встретил Кукушкин мастера по ремонту стиральных машин.
- Да, пришлось задержаться... – он отвел взгляд, – куда проходить?
Кукушкин чувствовал себя полным дундуком в разговорах с этими мастерами. Он совершенно не знал как себя вести. «Пришлось задержаться». И все. Захотел в восемь вечера приехал, а захотел, вообще не приехал. Выходит, тема закрыта? Вот что ему сказать? Или дать в бубен?
Вышел Кукушкин Вова и показал на мастера:
- Дядя.
Мастер оказался молодым парнем лет тридцати. Он со знанием дела открутил несколько шурупов, и снял переднюю часть корпуса стиральной машины. Сунул руку и извлек из ее внутренностей некую деталь, похожую на сильно окислившийся и обросший корой доисторической древесины стальной полотенцесушитель, ужатый до размера ладони.
С ним явно было все плохо. Его как будто не из четырехлетней стиралки достали, а из четырехсотмиллионовлетней лучепёрой рыбы. Это был самый натуральный фрагмент ее скелета, весь в накипи, прочих налетах и наростах местами черного, а местами странного желтовато-коричневого цвета. Они откалывались и осыпались твердыми и расползающимися кусочками на заранее расстеленную половую тряпку.
- У вас… видите? Тэн, – сказал мастер, демонстрируя эти жалкие останки во всей красе, – тэн сгорел.
Кукушкин видел.
- Там-там! – сказал Кукушкин Вова.
- Температурный электронагреватель, – уточнил мастер, – а еще вот здесь, фильтр, смотрите.
Он открутил какую-то крышечку внизу, под ней оказалось отверстие, и оно было полностью облеплено инопланетной формой жизни того же родства и свойства, что и кости лучёперой рыбы. И, похоже, там было еще что-то.
- Так, а что у нас здесь? – сказал мастер и, засунув два пальца в это жуткое отверстие, вытянул за одно ухо самого инопланетянина, обернутого в свой органический кокон.
- Зи! – радостно выкрикнул Кукушкин Вова.
Кукушкин узнал в этом Зи игрушечного зайца, полученного в «Детском мире» в качестве сувенира за покупку детского шезлонга.
Когда Кукушкин Вова был только что вылупившимся совсем еще кукушонком, Кукушкин покупал этот самый шезлонг, в который ребенка можно класть и как в маленькой люльке таскать за собой по квартире куда надо, чтобы всегда был рядом. Выбор шезлонгов был богат, все они были примерно одинаковыми, но только одна фирма давала в довесок к покупке сувенир – этого самого зайца, Зи.
На него и пал выбор Кукушкина. Он подозвал девушку в форменной одежде «Детского мира» и спросил, есть ли такой шезлонг на складе? Девушка удалилась в какую-то дверь, затем вернулась, сказала, что есть, и Кукушкин попросил его принести.
Лицо девушки едва уловимо изогнулось, вытянулось и застыло, как это бывает в фантастическом фильме, когда вот-вот должно произойти превращение героя в инопланетянина. К счастью, с девушкой из «Детского мира» никаких перевоплощений не случилось. Она с крайним удивлением спросила:
- А чем вам не нравится этот?
Кукушкин все еще думал, что у нее изо рта вот-вот покажется раздвоенный кончик змеиного языка.
- Он мне как раз нравится, – сказал он, – но я хочу купить совсем новый шезлонг, в упаковке.
- Так и этот новый, – ее брови поднялись максимально высоко, а глаза округлились, что-то распирало их изнутри, – по-вашему, тот, что на складе, будет новее?
Она говорила так, словно втолковывала ему какую-то прописную истину, а он – идиот – никак не мог ее усвоить. Кукушкин зажмурился, боясь, что ее глазницы сейчас плюнут в него сразу двумя глазами, а она смотрела на него так, словно это у него был раздвоенный кончик змеиного языка.
Он вообще не понимал, почему это сейчас происходит? Почему он просит продавщицу магазина сделать ее работу, когда она сама должна была уже со скоростью пули метнуться на склад и принести ему новый товар в невскрытой заводской упаковке, улыбаясь эту упаковку вскрыть в его присутствии, показать, что все составные части и документы на месте, запаковать обратно и заклеить широким скотчем коробку и сделать из него же ручки для переноски?
Он даже подумал, не сказал ли он невпопад чего-то такого, что могло оскорбить продавщицу или как-то навредить ей, как вышло тогда в поезде с проводницей Татьяной.
- Простите, я вас чем-то обидел? – спросил Кукушкин и сглотнул.
Девушка ничего не ответила, но в ее взгляде он насчитал как минимум пять способов насильственной смерти, которые она искренне желала ему в самое ближайшее время пережить.
Кукушкин ждал ровно сто лет, пока ему не принесли новый в невскрытой заводской упаковке детский шезлонг с нацепленным на него маленьким зайцем.
(- Чтоб ты, сука, поперхнулась!) – Огромное вам спасибо! – сказал Кукушкин.
(- Я тебя ненавижу! Гори в аду!) – Вам спасибо, приходите еще! – сказала девушка.
- Ремонт будет стоить две семьсот, – сказал мастер по ремонту стиральных машин.
- Зи! Хи-хи! Зи! – радостно показывал на зайца Кукушкин Вова.
Появилась Лена, забрала Вову и зайца. Они пошли на кухню отмывать игрушку губкой и моющим средством. А Кукушкин впал в ступор.
С одной стороны он понимал, что ремонтировать надо и что лучше бы эту омертвелую внутренность обратно в стиралку не засовывать, но с другой стороны он не понимал: почему, блин, так дорого?!
Он сказал мастеру подождать минуту и тяжело зашагал в комнату. Все слышавшая Лена, вошла за ним и, вытянув лицо и округлив глаза, будто брала уроки у той продавщицы с раздвоенным языком, широко раскрывая рот, одними губами переспросила:
- Две семьсот?! – а вслух сказала: – Вова не ходи в ванную, не мешай дяде.
- Дядя! – отозвался Кукушкин Вова.
- Кукушкин, две семьсот, чего же так много? – сказала Лена и через пару секунд многозначительно добавила, – кажется, я знаю, как этот заяц туда попал…
Кукушкин полез в интернет, на сайт, с которого пришел этот мастер, смотреть прайс (замена деталей – шестьсот, чистка засоров – шестьсот). Что еще может быть? Сколько стоят эти тэны? Все тэны были не дороже тысячи, в основном восемьсот-девятьсот.
- Что я, блин, делаю? – вдруг встрепенулся Кукушкин, – Вова, что я делаю?
- Во-ва, – сказал Кукушкин Вова и показал пальцем руки, свободной от подстаканника, в ванную, – дядя. Там-там.
Кукушкин пошел к дяде. Тот сидел на краю ванны зачем-то отчищал тряпкой сгоревший тэн от всех его покрытий мезозойской эры. Кукушкин Вова наблюдал за процессом, с не меньшим интересом, чем за действием любимого мультфильма. Тэн сделался почти чистым, и только сталь его не блестела, а чернота в местах, где он сгорел, оставалась несводимой.
- Из чего эта цена складывается?
Кукушкин спросил, а сам думал, зачем ему нужны эти сведения? Все равно ведь цена от его расспросов не станет ниже, а то, что ответит мастер, для него не будет иметь никакого значения.
- Ну, это чистка, замена тэна, сам тэн, – отвечал мастер, продолжая очищать неисправную деталь, и Кукушкин видел, что ему тоже совсем не хочется и тоже неловко все эти моменты разъяснять, но оба, понимая это, точно по инерции, продолжали:
- А почем у вас тэны?
- По полторы тысячи.
- А чего так дорого? Я смотрел по сайтам – везде до тысячи.
- Мы работаем непосредственно с заводом-изготовителем, – как по учебнику говорил мастер давно заученные слова, – без накруток и посредников, у нас установка, у нас гарантия на все свои детали и на работу. Если вдруг что сломается, в течение шести месяцев приедем и бесплатно поменяем.
Кукушкин размышлял, что если сейчас отказаться от ремонта, то придется искать другую контору с новыми мастерами и новыми расценками, которые будут примерно такими же. И новый мастер также явится с двухчасовым опозданием. Только неизвестно, сколько времени они не смогут пользоваться стиральной машинкой.
И будто подслушав сомнения Кукушкина, мастер сказал:
- Просто если это сейчас поставить обратно в машинку, – он снова демонстрировал безжизненную, но уже совсем чистую деталь, – у вас программа полетит, и тогда всё, только на свалку. А так, заменить тэн, прочистить засоры и она будет еще и год, и два, и пять работать.
- Не, ну что, давайте тогда менять, – сказал Кукушкин.
Работа заняла не более десяти минут. Кукушкин с досадой достал свой поздравительный конверт и расстался с подаренными на работе деньгами.
- Держи. Сувенир тебе, – мастер протянул Вове почти как новый, но пригодный только для Вовиных игр, сгоревший тэн.
- Там-там, – сказал Кукушкин Вова.
Из его подстаканника торчали мокрые уши отмытого моющим средством зайца.