Она сказала ему, что он – старый козёл, и что она обязательно напишет про него рассказ с этим названием.
– И совсем я не старый, и совсем не козёл, – притворно обиделся он.
– Сколько тебе лет?
– Пятьдесят пять.
– А мне – двадцать пять. Чуешь разницу? Нет? А я – чую!
– Есть по Чуйскому тракту дорога, много ездит по ней шоферов, – запел он.
– Не придуривайся, – сказала она, – всё равно из этого ничего не выйдет!
– Из чего что не выйдет?
– Из наших с тобой отношений...
– А у нас ещё и не было никаких отношений.
– Не было, так будут! – сказала она.
– Ага, попалась, проговорилась, значит – будут? – обрадовался он.
– Будут, если...
– Что – если?
– Если ты выполнишь три условия.
– Какие?
– Маленькая квартирка, маленький автомобиль и маленький ежемесячный гонорар. Ты ведь не собираешься на мне жениться? Значит, хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? А это кое к чему обязывает.
Он присвистнул и развернулся на 180 градусов.
– Постой, куда это ты? – спохватилась она.
– В банк за деньгами.
– Шутишь?
– Какие могут быть шутки? Сегодня же вечером всё у тебя будет... Все три условия.
– Так быстро? А ты даже ещё ни разу не сказал, что любишь меня...
– По-моему, ты это чувствуешь, по твоим глазам видно.
– И не поцеловал ни разу...
– Смешно, старый козёл целует на улице молоденькую козочку – ме-э-э, а все смотрят и смеются.
– И вовсе даже не смешно. Поцелуй меня!
Они остановились около Дома кино, возле огромной афиши: "У нас – неделя немецкого фильма "Фауст". Обязательно посмотрите этот шедевр немого киноискусства".
– А не пойти ли нам в кино? Там бы и поцеловались? – предложил он.
– Идея! – воскликнула она и захлопала в ладоши.
Фильм только начался.
В огромном полупустом наклонном зале кинотеатра было полутемно.
Они поднялись высоко-высоко, на самый последний ряд, сели, и она тут же прижалась к нему и взяла его за руку.
На огромном экране (фильм немой, но слева – текст по-немецки) дьявол Мефистофель искушал старого доктора Фауста, предлагая, как сейчас часто можно услышать, бартерную сделку: вечную молодость в обмен на душу старца.
Доктор Фауст, измученный бесплодными попытками добыть эликсир молодости из пробирки, согласился – и стал молодым. И влюбился в Маргариту, а она – в него. И они, конечно же, согрешили.
Была весна.
Неслышно пели птицы. Благоухали цветы...
Но дьявол тут же разлучил их.
И пока, сопровождаемый Мефистофелем, помолодевший Фауст странствовал-летал над странами и городами, наслаждаясь свободой и молодостью, настала зима, Маргарита родила ребёночка и стала матерью-одиночкой во грехе своём.
Тут же все знакомые от неё отвернулись.
И умерла мать, и трагически погиб брат, отстаивая её оскорблённую честь, и ударили лютые морозы, и в отчаянии ушла Маргарита из опустевшего неуютного дома, и в чистом завьюженном поле опустилась она без сил в сугроб, и заснула, и не заметила, как дитя её замерзло на морозе.
Проходившие мимо стражники извлекли мать и дитя из-под снега, но было уже поздно. И обвинили Маргариту в смерти ребёнка. И порешили сжечь её на костре...
И вот, когда палачи возвели её на вершину костра и подожгли поленья, когда языки пламени стали уже подбираться к её платью, – вспомнил о ней молодой беспечный Фауст, и покаялся перед дьяволом, и попросил совершить обратный обмен...
И увидела Маргарита, что из толпы зевак рвётся к ней старец, простирает в мольбе немощные руки и восходит по горящим поленьям, и обнимает её, и говорит: – Это я, Фауст, возлюбленный твой, неужели не узнаёшь меня?
– Узнаю... – прошептала Маргарита и, счастливая, прильнула к старцу, и начали они гореть вместе в пламени костра...
"Пять смертей из-за одной сделки с дьяволом! Круто!" – подумал он, стирая нечаянную слезу и вставая, так как в кинозале вспыхнул свет.
Встала по-прежнему льнувшая к нему и его спутница.
– У, старый козёл! – сказала она.
– Кто, я? – спросил он.
– Да нет, Фауст этот...
– А-а-а... – неопределенно промолвил он, и они вышли на улицу, к автобусной остановке.
Вечерело.
И нужно было им ехать в разные стороны.
– Ну, так до завтра? – спросил он.
– До завтра. А где встретимся?
– В 10 утра, у "Крутояр-банка"
***
Назавтра около банка шумела огромная толпа народа.
Все возмущались.
На дверях висела бумажка «Банк закрыт в связи с финансовым кризисом в стране».
Дверь была крепко-накрепко заперта.
Никто не выходил и не давал никаких разъяснений.
Она подошла к нему и спросила:
- В чём дело?
– Плакали мои денежки, – сказал он, – и твоя маленькая квартирка, и маленький автомобиль...
– Эх, ты! – сказала она. – Вчера надо было этим заняться! А ты – "А не пойти ли нам в кино?"
... У-у-у, старый козёл!
– Кто, я?
– А то кто же? – истерически рассмеялась она.
– Но не горюй. Не всё потеряно, ведь с тобой мы так ещё и не поцеловались...
А рассказ про тебя я всё-таки напишу! И напечатаю в журнале. Гонорар – пополам, –
сказала она, махнула рукой – и пропала, сгорела в лучах поднявшегося над городом палящего весеннего солнца.