Их было пять супружеских пар и одна одинокая женщина. Всем около сорока, кому-то чуть больше, кому-то чуть меньше. В большинстве своём – бывшие однокурсники, физики. Один – инженер, прибился к компании ещё в студенчестве, так что считай – свой. А вот его жена, врач, всего два года, как была введена в их круг.
Собрались без всякого внешнего повода, просто захотелось увидеться и погудеть. Квартира, выбранная для встречи, была уютна, просторна, но на окраине города. Приехали автобусом, личные автомобили принуждают к трезвости, а какая же встреча без подогрева!
Стол собрали в складчину: мясная нарезка; салаты, купленные в кулинарии; бутерброды с красной рыбой, тонко нарезанный сыр, печенье, конфеты, соки, вино и коньяк.
Расселись вокруг стола парами. Выпили по первому бокалу за встречу. Вторые бокалы – за прекрасных дам. А дальше уже пили без тостов, когда хотели и сколько хотели.
После выпитого коньяка и вина лёгкое, игривое настроение овладело компанией. Будто возвратились в невесомое студенческое время, когда всё не определено и всё возможно.
На отцветающих лицах женщин заиграл девичий румянец. Мужчины распрямили плечи – и стали молодцы хоть куда! Начался флирт – лёгкий, головокружительный.
Стол отодвинули в угол – освободили место для танцев. Первые несколько танцев были общими – разогревались, а дальше кавалеры приглашали дам.
Подвела арифметика: пять незамужних женщин, пять женатых мужчин и одна одинокая женщина, незамужняя, изящная, вызывающе красивая, ироничная, игривая и нежная, – никак не делились на пары. Кто-то обязательно оставался лишним, и обязательно – женщина, и обязательно – замужняя. Мужчины не могли допустить, чтобы одинокая женщина осталась в одиночестве и тогда, когда все танцуют. Хотя на деле их рыцарство было лишь вуалью, наброшенной на истинную причину.
Первый танец одинокой женщине «подарил» хозяин квартиры. Хозяйка квартиры оказалась лишней. Это было для неё неприятно, но всё же не так мучительно, как её замужним подругам. Она могла с деловитым видом сходить в кухню, что-то принести-унести, мол, я не лишняя, а озабоченная, у меня гости, а они чувствовали себя невостребованными.
Одинокая женщина была занята во всех танцах. Причём перед началом каждого танца мужчины устремлялись вначале к ней, и лишь после того, как она по-королевски снисходительно делала выбор, разбирали других женщин, чаще всего не жён.
Лишняя оставалась сидеть на диване, делая вид, что очень устала от предыдущего танца, сама же исподтишка наблюдала за танцующими, особенно за своим мужем и особенно, если он танцевал с королевой этого бала.
Пришло время назвать её так. Потому что нынешним вечером одинокая женщина, действительно, была королевой. Гибкая, пронизанная музыкой, послушная партнёру и в то же время привносящая в танец своё личное – этакий чарующий кокетливый шарм.
Так же было и в их юные годы. Что ни вечеринка – она в фаворе. Да и в жизни тоже. Всегда в окружении вздыхателей. Вот только вздыхать-то они вздыхали, а приблизиться никто не осмелился. Уж больно хороша. Уж больно остра на язык и иронична. Уж больно умна, самостоятельна и неприступна. Посмотрит глубокими серыми очами, чуть дрогнут ноздри тонкого изящного носа, скользнёт по губам полуулыбка-полу насмешка – и, как забралом, огородится от ухажёра.
Никто из тех, кто сейчас по очереди кружил королеву, так и не сказал ей слова любви. А ведь каждый страдал и томился по ней, и невдомёк было, что и она страдала и томилась, и ждала любви не простой – возвышенной, такой, чтобы не просто напитаться любовью другого, но и отдать себя до самого донышка.
Время шло, ухажеры обзаводились семьями. Жён брали из своей же компании. Лишь инженер нарушил традицию – женился поздно, и жена у него «со стороны». За глаза они звали её медичкой. Сейчас был именно её черёд сидеть на диване.
Королева прижалась щекой к щеке мужа медички. Игриво стрельнула глазами, отстранилась, опять прижалась. Власть была полной. Тело партнёра подалось к ней, были б наедине, не устоял бы. А тут – статус-кво. Оба делают вид, что играют, а, может, и впрямь это была игра. Только не для медички. Она была лишена легкомысленной игривости и всё в жизни воспринимала всерьёз.
Танец закончился, инженер подошёл к законной супруге, но приход был чисто внешний, из приличия, на самом деле он всё ещё был в танце и в неземном состоянии предчувствия близости с женщиной. При первых же звуках музыки он вновь устремился к королеве, и она, скользнув по медичке глазами, выбрала его.
Медичку пригласил хозяин квартиры, но она так и не смогла сбросить напряжение, танцевала отстранённо, флирта не допускала. Больше хозяин квартиры к ней не подходил, да и остальные, наткнувшись на её деревянную неприступность, стали обходить стороной. Медичка, чтобы заглушить свою униженность одиночеством, взяла с книжной полки книгу и ушла в кухню читать.
Это раскрепостило всех. Особенно королеву. Поддавшись чарам сиюминутной власти, она переполнилась извечной женской радостью – быть первой и быть востребованной! Это придало её облику немыслимое, прямо-таки божественное сияние.
Но вот вечеринка закончилась. Гости помогли хозяевам убрать со стола. Потоптались какое-то время в прихожей, прощаясь. От подъезда к автобусу шли гурьбой, но разговаривали вяло – устали. В пришедшем автобусе мест было много. Сели парами: муж – жена, муж – жена…
Королева сидела позади всех, одна. Смотрела, как головы женщин, склонялись к плечам мужей. Лишь медичка сидела прямо, но вот муж погладил её по руке, что-то прошептал, нежно обнял. До королевы донёсся воркующий женский смех.
Когда автобус остановился, из него вышла не королева, а одинокая женщина, и стук её каблучков наполнил печалью пустынную улицу.