Таинственна ночь. Едва ощутимый ветерок шелестит листьями берёз, тревожа густую тишину. Огромная луна повисла над городом, ледяная и безучастная. Мягкий блеск звёзд на небе, уютный свет фонарей на земле. Безмолвная ночь. Волшебная ночь!
Ванюша неожиданно проснулся. Взглянув на часы, обрадовался, что до утра ещё много времени. Но вновь уснуть не получалось.
- Что за напасть! – шептал он, ворочаясь.
В итоге, раздосадованный своим внезапным пробуждением, он накинул отцовский махровый халат, и вышел на балкон. С высоты восьмого этажа, открывалась восхитительная панорама ночного города. Большинство зданий были пятиэтажными, и Ваня находился над их крышами. Чуть дальше раскинулась яркая фонтанная площадь перед величественным драматическим театром. Темные кроны деревьев, пустынные улицы, загадочные огоньки и вязкая глубокая тишина. Голова кружилась от ночной свежести и большой высоты.
Вдруг Ванюша увидел невдалеке, над крышами домов, девочку… Внутри него всё замерло, он не верил своим глазам. Девочка порхала в воздухе, и был слышен шелест её крыльев. Лунный свет отражался от неё, чёрные длинные волосы принимали причудливые формы. Она танцевала, плавно меняя направление, похожая на белое пёрышко, подхваченное ветром. Изящно выгибалась, медленно переворачивалась, грациозно сгибала и вытягивала гибкие ножки. Поднималась выше, складывала крылья и продолжала танцевать в плавном падении, лёгкая, нежная. Только над самыми крышами вновь расправляла крылья и стремительно набирала высоту.
Ваня застыл, очарованный, наблюдая благородный и невинный ангельский танец. Он слышал завораживающую музыку, тихую певучую мелодию, протяжную и тоскливую, от которой в глазах заблестели слёзы. Девочка была уже совсем близко. Ванюша дрожал от волнения, сердце отчаянно колотилось. Охваченный мистическим страхом, он не смел пошевелиться. Она заметила его и, улыбнувшись, помахала белой ручкой. Ваня помахал в ответ. Незнакомка осторожно присела на перила балкона, с любопытством рассматривая мальчика. На ней была только лёгкая, почти прозрачная туника. Волосы густые, необыкновенно чёрные, очень длинные, тёмные глаза, а сама она тоненькая, хрупкая и невероятно красивая. Ванюша был потрясён и обездвижен, сердце трепетало.
- Привет! - Голос у неё был мягкий, мелодичный.
- Привет!
- Кто ты?
- Иван.
- Иван, - повторила она, как будто запоминая, - Что ты тут делаешь?
- Любуюсь ночным городом.
Девочка обернулась и посмотрела по сторонам, словно оценивая, есть ли тут чем любоваться.
- Зачем ты следил за мной?
- Я увидел, как ты танцуешь и не мог оторвать глаз!
- Тебе понравился мой танец?
- Ещё бы! Я восхищён! Никогда не видел ничего прекраснее!
- Значит, я танцевала для тебя, - заключила незнакомка и улыбнулась так ласково, так дружелюбно, что у Вани перестали трястись коленки.
- Кто ты такая?
- Я твоя гостья, - сказала она серьёзно.
- Как тебя зовут?
- Не знаю. Но однажды я летела над замёрзшим озером. Оно блестело на солнце, и в нём как в зеркале отражалось небо. Там мне встретились такие же Иваны, как ты, только маленькие. Глаза у всех светлые, а волосы золотистые, яркие. Их головки казались крохотными солнышками. Они называли меня феей, смеялись и хлопали в ладоши, а я танцевала для них!
- Ты всё перепутала! Они не Иваны, а дети!
- Дети?
- Да. Маленькие – это дети, большие – это взрослые.
- А ты какой?
- А я хороший.
Гостья внимательно слушала.
- Так ты фея?
- Подожди. В другой день я танцевала над… - она, видимо, вспоминала название – Куполами. Ах, как от них отражается солнце! А вокруг очень звонко, и так радостно! Там я встретила… - девочка немного подумала – Взрослых Иванов, они называли меня ангелом.
- Послушай, далеко не все люди Иваны!
- Люди?
- Ну, конечно!
- Я запуталась!
- Все, кого ты называешь Иванами – это люди, и у каждого должно быть своё особенное имя.
- Особенное имя, - запоминала она.
- Моё имя, как раз, Иван.
- Я поняла! Чтобы отличаться от других людей?
- Точно! Абсолютно верно!
Гостья была очень довольна своей догадкой.
- А однажды, - она стала говорить шёпотом, - Я танцевала над горными вершинами, покрытыми снегом. Их чистота слепила глаза! Там я встретила Его, грустного, уставшего, с капельками росы на глазах. Но когда Он увидел меня, то стал смеяться, называл меня дочкой, радостью и ещё много как, но я не запомнила.
- Кто же ты?
- Не знаю. У меня нет имени.
- Хочешь, мы придумаем!
- Правда? Как это чудесно! – девочка захлопала в ладоши, - И я смогу стать особенной?
- Ах, ты и так особенная! До чего же ты прекрасна! Да разве ни чудо видеть тебя! Какое волшебство!
- Волшебство?
- Да, волшебство! Ты волшебная! Эта ночь, эта луна и ты!
- Что такое волшебство?
- Это то, чего никогда не бывает, чему невозможно поверить, живущее только в мечтах!
- В мечтах?
- Да, в мечтах! То светлое и чудесное, великое и далёкое, живое и чистое, хрупкое, тайное, вечное!
- Как яркие детские головки?
- Да!
- Как солнечный свет на куполах?
- Да!
- Как звёзды над миром? – Она смотрела на небо и вся сияла в лунном свете, а волосы, непостижимо чёрные, впитывали ночную темноту.
- Да, как звёзды, как твои глаза, твои волосы, руки, крылья, как твой танец!
- Но я не в мечтах, - девочка прикоснулась тёплой ручкой к его щеке.
У Ванюши от восхищения и счастья потекли слёзы.
- У тебя роса на глазах! Скоро утро, мне пора улетать.
- Когда я увижу тебя снова?
- Завтра, но только ночью. Днём здесь не красиво.
- Я буду ждать.
- Ты подаришь мне имя?
- Обещаю!
- Пока! До встречи!
- Пока!
И гостья упорхнула. Прошелестела в тишине, блеснув в лунном свете.
Растворилась в темноте. Фея? Ангел? Видение? Загадочна ночь, таинственна ночь…
Зазвонил будильник. Ваня буквально вскочил. «Неужели приснилось?» Но он так ясно помнил ночную гостью, её голос звучал у него в ушах. Ванюша вышел на балкон и осмотрелся. Утро было солнечное, птицы щебетали, перебивая друг друга. Какой же невозможной показалась ему встреча с прекрасной незнакомкой! «Не бывает девочек с крыльями» - думал он огорчённо. «Но как же реалистично приснилось! И помню всё с такой точностью, словно она на самом деле была здесь!» - ему стало тоскливо. «А ведь я пообещал придумать ей имя» - вспомнил он. Эта мысль не давала ему покоя весь день. Ваня прогонял её от себя, понимая, что глупо придумывать имя приснившейся девочке. Пусть прекрасной, чудесной, наивной и чистой, такой милой и светлой, но всё же не существующей.
«Может назвать её грёзой или мечтой?» - Ванюша вдруг спохватывался, что опять думает о ней и запрещал себе, но снова и снова возвращался к этому, и наконец, сдался. «Почему бы и нет? Да, моя волшебная гостья только сон, только игра воображения, но она стала так дорога мне, так нужна! Да, милая девочка с крыльями – это мечта, так пусть будет мечтой с именем! Моей особенной, единственной, светлой мечтой! Тут он вспомнил её тёплое прикосновение, и стало больно, что его не было.
А между тем к вечеру с именем так ничего и не вышло. Ваня старался, перебирал самые красивые слова, какие только знал, имена планет, звёзд, цветов, античных богинь. Но к хрупкой девочке, этой милой фее, нежному ангелочку, ничего не подходило. После многочасовых напряжённых размышлений, напрасных усилий, бесплодных поисков, он решил: «Мы придумаем имя вместе! Я буду говорить самые тёплые, самые загадочные, самые ласковые слова, а она выберет». Видимо, Ванюша совсем запутался. Он сам не знал, на что рассчитывал, предоставляя сновидению право выбора.
Приближалась ночь. Темнота расползалась с востока, ласкалась к заходящему солнцу, обнимала и успокаивала его. Зажглись фонари. Ваня смотрел в окно и ждал. Нет, он не верил, что увидит Её, не позволял себе надежду на встречу, прекрасно понимая, что не случится волшебства. Оставалось только ждать ночи, как приговора. Ванюша решил не спать до утра, чтобы развеять все сомнения. Время тянулось бесконечно долго. Не находя себе места, он прилёг в одежде на кровать. Его смущало, что имя для гостьи так и не найдено. «Я же обещал подарить ей имя, а в итоге ничего не придумал! Как она сможет выбрать сама, если её не существует?». Досада на свою безответственность и желание сдержать обещание, вернули Ваню к поиску имени. «Назову её Поэзией, в ней столько гармонии и изящества, благородства и правды. Назову её Нежностью, такая она невесомая и тёплая, ласковая и хрупкая. Назову её Молитвою, в ней столько искренности и чистоты, жизни и света. Милая моя девочка, далёкая моя мечта! Твоя красота ослепительней солнца, твоя наивность мудрее вечности! Если ты только слышишь, прошу, не забудь обо мне. Я так хочу верить, что ты живёшь на свете! Очаровательная гостья, если ты прилетишь, я назову тебя Правдою, назову тебя Истиной…» - Ванюша крепко спал.
Разбудил Ваню лёгкий стук в балконную дверь, он бросился открывать. Невероятно, но это была Она! Сияющая в лунном свете, невесомая и призрачная, волшебная мечта. Они обнялись.
- Ничего, что я разбудила тебя?
- Ах, какое счастье! Если бы ты знала, как я тосковал по тебе!
- Я знаю.
- А сейчас я в восторге! Я так рад тебя видеть!
- И я рада, мой хороший!
- Ты простишь меня?
- За что?
- Я думал, что ты мне приснилась, и не верил, что ты существуешь на свете. Может быть, я и сейчас сплю, но теперь это не важно, никогда больше не посмею сомневаться в тебе!
Гостья улыбалась ему. Ветерок шевелил её густые чёрные волосы, звёздный свет отражался в её больших тёмных глазах. Ваня подумал, что она, должно быть, не умеет обижаться.
- Ты обещал подарить мне имя, помнишь?
- Да, я нашёл его, но сначала скажи, что прощаешь меня.
- Прощаю.
- А утром ты опять улетишь?
- Да. Днём здесь будет некрасиво.
- Как жаль, что ночь не бесконечна.
Девочка задумчиво смотрела в небеса.
- Не хочешь прогуляться?
- Сейчас? Но как же я спущусь? У меня ведь нет крыльев.
- Нам хватит моих, держись, я помогу тебе, - она крепко обняла его, обвила ножками и поднялась в воздух. Ваня чувствовал силу её крыльев, тепло её объятий. Они плавно спустились на землю, и, взявшись за руки, пошли по аллее. Шелестели берёзки, горели тусклые фонарики. Небо приблизилось к земле. Впереди виднелся театр и площадь перед ним, посреди которой веселился пышный фонтан. Над театром равнодушно повисла огромная луна. Дрожала пугливая тишина. Ваня вёл свою спутницу по серебренной холодной дорожке, нарисованной лунным светом, через темноту ночи, сквозь пустынный город, сжимая её беленькую ручку.
- Как же ты назвал меня?
- Я решил, что если вновь увижу тебя, то назову Истиной.
- Истиной?
- Да. И я вижу, что не ошибся.
- Что такое истина?
- Истина – это свобода. Она в твоих глазах, чистых и ясных, в твоих ладонях нежных и тёплых, в твоих крыльях сильных и лёгких. Истина – это свобода от лжи и завести, свобода от зла и ненависти, свобода от принципов, заблуждений, обид и неверия. Истина – это радость от колокольного звона и солнечного света на куполах, это яркие детские головки, это изящный, невинный, свободный белый танец над покрытыми льдом озёрами, заснеженными горными вершинами, заселенными людьми городами. Танец над миром под горячим страстным солнцем и под холодной равнодушной луной. Истина – это ты.
- Я Истина?
- Да, только ты!
- У тебя опять роса на глазах, - она вытерла его слёзы мягкой ручкой.
- Но ведь утро ещё не скоро.
- Это от счастья, что я люблю тебя.
- Что такое люблю?
- Разве ты не знаешь?
Девочка серьёзно и внимательно посмотрела Ване в глаза.
- Знаю, хороший мой, - прошептала, и осторожно поцеловала его, а он больше не пытался сдерживать слёз.
- Я всегда буду твоей. Никогда не оставлю тебя одного, поселюсь вот здесь, - она прикоснулась ладонью к его груди, и он почувствовал как тепло сердцу.
- А если тебе покажется, что меня нет рядом и ты одинок, поговори со мной. Только никогда не отпускай меня, не прогоняй из своей души.
- Ни за что на свете!
Они вышли на театральную площадь. Вода в фонтане журчала и, переливаясь, блестела в лунном свете.
- Потанцуешь со мной?
- Боюсь, у меня плохо получится.
- Не бойся.
- Я люблю тебя.
- Тогда обними меня.
- Я слышу музыку.
- Это поёт твоя душа.
- Ты тоже слышишь её?
- Да. Под неё мы и будем танцевать.
- Мелодия такая печальная.
- Тебе грустно?
- Да. Я безумно счастлив, но мне тоскливо.
- Почему?
- Ты скоро улетишь.
- Я всегда буду жить в твоём сердце.
- Ты моё счастье!
- Я никогда не покину тебя!
- А я буду восхищаться тобой, милая моя девочка! Я буду беречь тебя, чудесная моя фея! Я буду любить тебя, нежный мой ангел! Ты моя радость, ты мой свет, ты моя Истина!
Они плавно кружились в танце по залитой лунным светом площади. Драматический театр выглядел торжественно и загадочно. Фонтан неутомимо выбрасывал ввысь струйки воды. Девочка, увлечённая танцем, иногда отрывалась от земли, стремительно взмывала вверх, её движения были порывистыми и страстными. Набрав высоту, она успокаивалась, белая, невесомая, изящная, грациозная. Ваня снизу восхищался её гибкостью и красотой, нежностью и очарованием. Истина плавно спускалась обратно на землю в его объятия, ослепительная, хрупкая, любимая.
***
Вадиму Григорьевичу не спалось. Его это раздражало, так как он не знал чем заняться, и это было не выгодно. Его не устраивало, что лунный свет слишком яркий, и что утром он будет не выспавшимся. Вадим Григорьевич, будучи очень уважаемым человеком, дорожил своей репутацией (она была безупречной), знал себе цену (она была высока), и презирал всё невыгодное (это было практично). Он любил оружие, считал себя опытным охотником и постоянно упражнялся в стрельбе, чтобы не терять навыка. Для него это было не просто увлечение, а прибыльное занятие.
Вадим Григорьевич, поднявшись с широкой постели и подойдя к окну, чтобы задёрнуть шторы, увидел танцующих на театральной площади. Мальчик не заслуживал его внимания, а вот в девочке он сразу разглядел нечто исключительное. Глядя на её стройную фигурку и откровенную полупрозрачную тунику, он был взволнован, а потому возмущён. Но не восхищался её красотой и пластикой – это было невыгодно. Он нисколько не удивился, увидев, что она летает, так как сразу догадался - это не девочка, а птица. Причём птица редкая, возможно даже единственная в своём роде, и значит очень ценная.
Вадим Григорьевич понимал, что необходимо действовать немедленно и решительно, а не то можно упустить выгоду. Он быстро размышлял, как можно изловить эту птицу: «Мальчик, несомненно, станет препятствовать, а лишний шум ни к чему. Сама она ловкая и проворная, непросто будет её поймать. Нужно действовать наверняка, без риска. Малейшая ошибка может спугнуть добычу, тогда всё пропало!» Никогда Вадим Григорьевич не позволял себе проявлять слабость и ошибаться. Он не видел милой девочки, не слышал музыки, перед ним была ценная добыча. Его начинала мучить совесть за бездействие. Можно, конечно, было задёрнуть шторы и отправиться спать, оставив в покое мальчика с его белой птицей. Но это означало упустить выгоду.
Вадим Григорьевич всё рассчитал. Ему придётся подстрелить птицу. Затем он спустится на площадь, скажет мальчику, что может спасти её, и заберёт добычу себе. Мальчик, конечно, будет ошеломлён и напуган, перехитрить его не составит труда. В точности своего выстрела Вадим Григорьевич не сомневался. Жаль было, что нет возможности поймать редкую особь живьём, ведь это гораздо выгоднее.
***
Ваня бережно придерживал любимую за гибкую талию, она положила тёплые ручки ему на плечи. Они смотрели друг другу в глаза и были счастливы. Они танцевали в центре мира, и нежный свет звёзд был направлен на них. Двое влюблённых, посередине ночной темноты. Две свободные души на краю вечности.
Истина, вращаясь, вспорхнула высоко вверх, невесомая, чудесная, сияющая. Широко расправив крылья, и изящно вытянув белые ручки к небесам, она замерла в воздухе. Только чёрные волосы шевелило ветром. Раздался выстрел. Девочку ударом отбросило в сторону. Она закрыла лицо ладонями и камнем упала в фонтан, расплескав брызги воды. Танец оборвался, музыка смолкла, скорбная тишина повисла над площадью.
Ваня подбежал к фонтану и заскочил в него. В прозрачной воде хорошо просматривалось дно, но любимой не было видно. Он продолжал искать, звал её и плакал. Всё было напрасно, в фонтане ничего не было, кроме воды, монеток и Ванюшиных слёз. Ночь потеряла очарование, звёзды отдалились от земли, луна прикрылась облаком, темнота сгустилась, мир опустел.
Тоскливые ночи. Скорбные ночи. Равнодушные ночи. Каждую ночь Ваня стоял в темноте, глядя в небеса, укутанный вязкой тишиной. Под дождём и под ветром, под снегом и в мороз, в глубокой тьме и облитый лунным светом. Он держал руку на сердце, хранившем тепло Её прикосновения, и шептал: «Я скучаю по тебе моя радость. Как я посмел потерять тебя? Чудесная моя фея, знаю, что ты слышишь, и, наверное, тоже плачешь. Вытри слёзы, мой ласковый ангел, не грусти. Чувствуешь мою руку? Тишина звенит твоим голосом. Я люблю тебя, моя нежная девочка, моё хрупкое счастье, моя светлая Истина».