Заметки на полях
Смутьян
Не сидит ворон на ветке,
А сидит Пугачёв в клетке.
Народ лезет, суёт пальцы,
Как на медведя пялится.
Готовы палач и плаха.
Дымится в крови рубаха;
Обрубок на доски валится.
Царица Вольтеру хвалится.
Морозова
Едут сани, снег скрипит,
И юродивый бежит.
Яма смертная разрыта –
В ней боярыня забыта,
Двоеперстием славна...
Свечка смутная одна,
И дьячок замёрз, читает –
И душа над ним витает.
Отрепьев
Что, Григорий, приуныл?
Что с Мариной? Матка Боска!
Божий свет тебе не мил:
Уложила смерть на доски.
Положила на кровать;
Лужа алая дымится...
Хорошо ли воевать? –
Королевич, сладко ль спится?
Ляхи кажут языки,
Точат лезвия в дорогу.
Боже правый, помоги! –
До Москвы ещё немного...
Басманов
Дыба, кол, котлы и крюк...
Вурдалак или бирюк
Там за вьюгой стонет?..
Рыщет волк во тьме ночной,
А Басманов молодой
Стаю уток гонит.
Гонит стаю лебедей...
Дроби да картечи...
Иоан в ночи своей
Зажигает свечи.
Гаснут свечи. Снег в глаза.
Расступились небеса –
Кровушкою каплют.
Царю, больше не могу!
Помело моё в снегу
И в земельке грабли.
Царь Борис
Поздний постриг на одре.
По берёзовой коре
Сок ли, кровь струится? –
Красный Углич, серый дым;
Шрам на горле золотым
Мёдом золотится.
Ой ты, бранная пора!
Загрустила детвора;
Воины в доспехи
Облачились, как в пургу...
Странно, страшно, не могу:
Тяжелы огрехи!
Ой вы, смертные тела!
Шапка, шапка тяжела!
Русь Владимирова
Днепр на пузе несёт Перуна;
Боги-идолы сожжены.
На колки накрутили струны
Гусли – льдины весны.
«Лада, ладушка», – гусли стонут,
Улыбаются... В первый раз
Небеса разожгли иконы,
Алый иконостас.
Княжит князь и не тужит очень;
Красный угол – лампада, лик...
Богородица кажет очи,
Скоморохи – язык...
* * *
...И восковые веки, и косицы,
И ореол латынью золотится,
И лиловеет рана под ребром...
Мы в этот мир приходим, словно в дом,
Попеть, поспать и порыдать по-вдовьи,
И пожалеть с сыновнею любовью,
Которая с сомненьем пополам...
И накопить в душе и в доме хлам
И всякий вздор, что не возьмёшь с собою,
Когда детьми оплакан и вдовою
Или никем – забудешь этот свет...
А свет – тебя; худого в этом нет.
Прощёное воскресенье
* * *
Давно не лил я слёз над дивными стихами,
И ветер не стучал по крыше башмаками;
Не таяла свеча, не капал воск с неё;
Не отдавала скрипка сердце мне своё...
И тишина в печи не плавала углями...
Но некое родство, рождаясь между нами,
Всё лепетало мне о счастье золотом,
О доме в небесах – неведомо каком...
первый день Великого поста
У райских ворот
– О, падший ангел, как тебя зовут? –
Спросил апостол, бряцая ключами.
– Блок Александр, год за годом тут
Брожу у входа днями и ночами.
– Что же войти не просишься?
– Сперва
Хочу водой живительной омыться
И подобрать неспешные слова,
И от мирских страстей освободиться.
И я бродил когда-то по земле.
Порой с высот мне улыбалось Слово;
Порой и мне мерещилась во мгле
Ладонь гвоздём пробитая Христова...
Но жизнь прошла, смятенье и кошмар,
И я увидел беса вместо Бога,
И опалил мне веки дантов жар,
И в грудь вошли безверье и тревога...
– Но ты страдал, как ни один поэт
Из падших ангелов, томясь о Боге.
Я отопру, а ты ступай на свет
В сады висячие, в неближние чертоги...
* * *
Трактаты – не мои дела,
Я не философ в странном роде:
Смотрю, как почка тяжела,
Как из неё листок выходит...
Как сок струится по корням,
Ветвится по ветвям и кронам.
И греет душу всякий хлам,
Дворнягам милый и воронам...
Дворам, где ящики в грязи;
Разбитым окнам, подворотням...
Дворцов у Бога не проси,
Углом довольствуясь Господним.
* * *
Всё чаще сердце остриё
Щекочет... Римское копьё
Смертельной раны не наносит.
Обычный воин – не злодей,
Охранник права и людей,
Нас на Голгофу переносит.
Там крест опасной птицей встал,
И губка – с уксусом фиал,
Уста святые ожигает
Тупым и колющим огнём.
И всадник пляшет над конём –
И смерть саму копьём пронзает.
Кипарис
Не оленя убил Кипарис –
Сердцем верного милого друга.
Лёгкий серп над ветвями повис,
Золотой и немой, как разлука.
Вот и дерево ты – и в листве,
Словно вороны, шепчутся души.
И свирель напевает тебе
О бессмертии – хочешь послушать?
У корней твоих Лета, легка,
Закипает, как чёрное пламя.
И увядшая радость стрелка
Шелестит под моими ногами.
Песнь о козлах
Разгулялись козлы на площади,
Развернули баяны широкие,
Затрясли бородёнками тощими.
Поднимали копыта до облака,
Поводили белками пунцовыми.
Песню пели козлы заунывную,
Жалко блеяли, словно козочки.
И заслушался городской их люд;
Распахнулись, раскрылись лавочки.
Смотрят девицы, улыбаются,
Злятся купчики бородатые:
Мы козлов таких да повыведем –
На подстилки их да на коврики,
Да на шкуры их прикроватные.
Услыхали те, испугалися,
Говорят: вы за что же, купчики
Шкуры с нас содрать вознамерились?
Не губите вы на корню талант,
Пощадите вы наши бороды.
* * *
Ангел Джотто сокрушённый,
Сладкий, плачущий навзрыд,
И другой, заворожённый,
Тот, что с купола летит.
Третий оперся руками:
Вьётся облако под ним;
И четвёртый, над веками
Воспаривший, словно дым...
Эта ангельская, птичья,
Эта детская возня
Из тупого безразличья
Слёзно вывела меня.
Простодушьем наделила,
Крылья-пёрышки дала
И, незнаемая сила,
Словно в купол подняла.