* * *
Человеческим законам
неподвластные пока,
над Кожевенным кордоном
вечереют облака.
Собираясь у излуки,
вечереют надо мной -
выше боли и разлуки,
выше радости земной.
Если к облаку подняться
по закатному лучу,
то такие песни снятся -
просыпаться не хочу.
То ли эхом, то ли стоном
отзывается строка:
над Кожевенным кордоном
вечереют облака.
* * *
По соседству с огородами,
в третьем доме от угла,
за тесовыми воротами
эта девочка жила.
Не забуду, как украдкою
мы гуляли налегке
там, где вымощен брусчаткою
склон от улицы к реке.
Покатило время под гору
по булыжной мостовой,
разделило годы поровну
линией береговой.
За какими поворотами
та, которая жила
за тесовыми воротами,
в третьем доме от угла?
* * *
В этом городе областном
даже воздух уже не тот…
Липа старая под окном
от усталости не цветет.
Мы состарились вместе с ней –
устаканились, отцвели.
Но в один из осенних дней -
на оставшиеся рубли -
я возьму проездной билет
в тот июнь, где, дыша тобой,
осыпается липов цвет
по-над городом и судьбой…
* * *
Снова лето на семи ветрах
и – в тени воронежских холмов –
чахлые черешни во дворах
старых, неухоженных домов.
Удивляться, право, не с руки
виду запустения, хотя
супротив стоят особняки,
благосостояние растя.
Из автоматических ворот
выезжает сытый «Мерседес»
и символизирует народ
посреди черешен и чудес.
* * *
Около фонтана, в чебуречной,
где всегда роились алкаши,
говорили мы о жизни вечной,
в плане трансформации души.
Атмосфера этого кружала,
не переходя на эпатаж,
в некотором роде, освежала
серенький воронежский пейзаж.
Разливное пиво, чебуреки,
водовка, нечерная икра
и чудные люди-человеки,
не особо трезвые с утра.
Но… уже давно, по всем приметам,
жизнь пошла по новому пути:
боулинг стоит на месте этом,
алкашей в округе не найти.
Если наше прошлое – ошибка,
если даже горе не беда,
вспомните название «Улыбка» -
это у фонтана,
господа.
* * *
Мы постарели, только и всего.
По разнарядке время не воротишь.
…Я вижу город детства моего –
он тоже называется Воронеж.
И мы существовали заодно
с его домами, парками, садами…
Два города сливаются в одно
пространство, разделенное годами.
Там человек у смертного одра
календари по памяти листает:
сегодня переходит во вчера,
но завтра никогда не наступает.
* * *
Выхожу на Острожный бугор…
В.Н.
Там, где ночь в переулках петляла
по кругам жития-бытия,
в комсомольском прикиде гуляла
соловьиная юность моя.
Сколько было всего!- не упомнишь:
по воде разбежались круги,
на корню изменился Воронеж,
постарели друзья и враги.
Мы уйдем проходными дворами –
по недолгой осенней поре –
в тишину, где поют вечерами
соловьи,
на Острожном бугре…