Рукодельница
Сплетают десятки путей
Умелые тонкие пальцы,
Пронзительный взгляд в темноту –
Иль тьма заструилась из глаз?
К нитям-паутинкам судьбы
Так нравится Ей прикасаться,
И бегает хрупкий челнок,
Свивая «тогда» и «сейчас».
Прекрасный выходит ковер –
Янтарь с бирюзою и зелень,
Все к месту и правильно, пусть
Не все так считают порой.
Рожденье, взросленье и смерть –
Для каждого срок свой отмерен.
Смотри, как играет узор,
Творимый и мной, и тобой,
И теми, кого мы не знаем,
И теми, что с нами срослись.
Мир вечен – от края до края,
Ничто никогда не теряя,
Его вдохновенно сплетает
Богиня по имени Жизнь...
Ночь в Лесу
Зацепившись за деревья вуалью,
Уплывает в чашу леса солнце.
Воздух слаще, тени гуще стали,
Мудрый филин, нет да нет, засмеется.
Зажигаются на поляне свечи:
Светлячки кружатся – рой ярких точек.
Растворенный в тишине вечер
Уступает место сказочной ночи.
Из березовых стволов выплывают
Ясноокие колдуньи-дриады.
Где-то ходики минуты листают –
Только Лесу знать об этом не надо.
Он живет, волшебный, необъяснимый,
Меж мирами из бетона и боли,
И, в гармонии своей, он, счастливый,
Щедро делится с людьми красотою...
Водопад
Топчутся люди,
Люди галдят,
Глядя на воду,
Что уже много
Столетий подряд
Падает вниз.
Фото – чтоб вспомнить
Роскошный каскад,
Отпуск, природу...
Смыть с ног босых
Вековечную грязь,
С которой почти что срослись...
А через гомон –
Голос воды,
Полный бессилия:
«Я иссякаю –
Ваш водопад,
Ваш рог изобилия...»
Старый дом
В чаще древнего леса,
Где один бурелом,
Мухоморы и плесень –
Там стоит старый дом.
Покорежены окна
И скрипучая дверь,
Паутиною плотной
Обрастает постель.
Запах гнили и влаги
Навязает в зубах,
Темных стульев коряги
Рассыпаются в прах.
Здесь когда-то сварганил
Кто-то вкусный обед,
Но года утекают –
А гостей нет и нет.
Та тропа, что от дома,
Вся почти заросла –
Слишком долго хозяев
Она, видно, ждала...
Только в мире полночном,
За границами век,
На мгновенье приходит
В дом души человек.
А потом исчезает,
Не внимая мольбе...
И почти бесконечно
Возвращенье к себе...
Воздушные замки
Все мы родом из дивного прошлого –
Озорного, по-детски весеннего,
Где случалось одно лишь хорошее,
А для горестей не было времени,
Где на полках таились предания
О душевном тепле, светлой мудрости,
А любовь исцеляла страдания...
В них добру нас учили и чуткости.
Создавали мы замки волшебные –
Их в мечтах защищали и строили,
И на раз покоряли Вселенные,
Были смелыми... Были героями.
А потом... как-то все растянулось
Детским свитером неподходящим,
Лето прошлого вдруг обернулось
Будним днем. Серым днем. Настоящим.
Мы когда-то поставили планку,
А потом испугались и прыгнуть забыли,
И воздушные, милые, хрупкие замки
С треском рухнули в облаке пыли.
Но... мы родом из дивного прошлого:
В нем так просто, и смело, и звонко!..
И порою в тиши, с осторожностью
Ворошим в своем сердце обломки...
Колокола Хатыни*
Тридцать четких секунд
На весах у Смерти,
Тридцать вдохов в чаду
За стеной огня.
Пламени языки
Раздувает ветер,
И мгновенья, натянутые,
Звенят.
Мы звучим не для вас –
Мы поем иное,
Голоса наши в Прошлое
Обращены.
Мы поем пепелищам
С одной трубою
И скелетам деревьев,
Лишенных весны.
Наша песня – ребенку
С обугленной кожей,
Которого, падая ниц,
Прячет мать,
Наша песня – отцу,
Что ходить не может,
Но пытается в пепле
Семью отыскать...
Мы не требуем многого –
Только память.
Мы не медная слава –
Лишь тихий покой.
Голоса ваших предков
И их дыханье,
Мы звучим не во здравие –
За упокой.
Пока голос наш тверд,
Память не остынет,
Не вернется на землю
Опять беда.
Мы – лишь эхо Былого,
Мы – стон Хатыни.
Тридцать четких секунд.
Каждый день.
Всегда.
* Колокола мемориального комплекса, построенного на месте белорусской деревни Хатынь, уничтоженной весной 1943 года, звонят одновременно каждые тридцать секунд - в память сотен белорусских деревень, сожженных нацистами в годы Великой Отечественной войны...
Хозяевам мира посвящается...
Ты родился и вырос простым человеком:
Плюсы-минусы, взлеты-ошибки, судьба;
Ты считал, что лишь те достигают успеха,
Для кого люди – грязь, ну, а жизнь – есть борьба...
И вдруг резко возвысился над остальными,
Через головы место захапав свое,
А потом осознал, что способен отныне
Делать все, что угодно, и дряхлым быльем
Поросли огорченья, невзгоды, заботы,
Позабылся простой полунищенский быт.
Ты теперь получаешь большие доходы,
И о завтрашнем дне голова не болит.
Упиваешься властью – сначала украдкой,
Опасаясь, что это однажды пройдет –
Только голод внутри все сильнее, и сладок
Медный звон, что сознанье облек, будто мед.
Очарованный блеском иллюзий неверных,
Ты захочешь обставить весь мир «под себя»,
И, лишившись последних дурацких сомнений,
Наплюешь на друзей: пусть боятся тебя!
Уберешь вольнодумцев, врагов-идиотов –
И начнешь, наконец-то, нормальную жизнь.
Правда – вот незадача! – в пути отчего-то
Ты лишишься однажды остатков души.
Ты разучишься искренне, с чувством, смеяться
И отвыкнешь рыдать над чужою бедой.
Все гримасы твои – лишь ужимки паяца,
Маска влезет под кожу и станет тобой.
Пятна в прошлом своем ты умело подправишь,
Проведя операции, сменишь «фасад».
Ты (пока что тайком) себя Богом считаешь –
Благодетельным, вечным, суровым... Но, знаешь,
Человека в себе не вернешь ты назад...
Желчное...
Бесится мир вокруг:
Призывы на баррикады,
Раздел на господ и слуг,
Еда, как мерило награды.
Кома сознанья людей,
Жизнь на цепи сновидений,
Отсутствие трезвых идей,
Штампованность лиц и мнений.
Сочные краски ТВ –
Утопия так прекрасна!
Вместо царя в голове –
Иллюзия вечной власти.
Жадность всегда в чести,
Умение впарить – искусство.
Что это там блестит? –
Наши фальшивые чувства.
Фемида
Завяжите глаза мне скорей! –
Чтоб не видела я ваших денег,
Что суете мне в руки, мешая
Работе бесстрастной весов.
И заткните мне уши, прошу! –
Дайте пару безмолвных мгновений,
Чтоб не слышать ни ваших угроз,
Ни угодливых, льстивых слов.
Мне не важно, кто вы сейчас,
Чего в этой жизни добились,
И в какое тряпье обрядили
Вместилище вашей души,
Кем – торговцем, царем, бомжом, –
На этот вы свет появились
Мне главное, чтоб Человеком
Вы смогли до конца прожить.
Я слушаю только сердцем
И мне не нужны глаза.
Что истинно, а что ложно
Всегда я могу сказать.
Уверенно определяю,
Где золото, где гнилье.
Каждого я проверяю –
И всем воздаю свое...
Шесть «не»
Не жалей о том, что ушло –
Все когда-нибудь да проходит.
Не таи в своем сердце зло –
Кто коварен, тот не свободен.
Не учись запасаться впрок –
Время портит любые вещи,
Не тверди: «Так сказал пророк!» –
В каждом храме бывает вечер.
Не считай, что ты лучше всех –
Просто в мире нет душ похожих.
Не ищи всюду смертный грех –
Ведь и ты ошибиться можешь.
* * *
Жизнь приходит и уходит,
А надежда остается –
В то, что сердце не напрасно,
Словно птица в клетке, бьется,
В то, что будет точно пройден
Путь от края и до края,
В то, что верную дорогу,
Для себя мы выбираем,
В то, что бесконечность Неба
Встретим, близкими любимы,
И уход наш станет горем,
Кем-то непереносимым,
В то, что нас порою вспомнят
Люди чутким добрым словом,
В то, что дети наши будут
Веселы, честны, здоровы...
Жизнь приходит и уходит –
Так, от века и до века,
Кто-то свыше проверяет
Нас на званье Человека.
Оберег
(на картину «Оберег» Игоря Анисифорова)
Сердцем у сердца лежит оберег,
Душу хранящий, зовущий ввысь.
Горы и море, пламя и снег,
Чистое небо, вечная жизнь –
В нем заискрились, как солнце в воде,
Зелень травы и покой глубин...
Как передать на простом листе? –
Мир так велик... Оберег один.