Вне зоны

02 июн 2014
Прочитано:
1467
Категория:
Республика Молдова
г. Кишинев

небо

стена дождя
стена плача

высокое
хранилище потрепанных
надежд пустых
молитв
обещаний
ложных света
поток
 

***

ноздри хранят
тошнотворный запах
концлагерей

вонь нищеты
холод сиротства
вкус лебеды
и вшивые швы обносков

с дочерью мы сравнялись
обе двадцатого века
из-под обломков
эпохи
выползли
отдышаться
 

изо дня в день

изо дня в день
на газетных страницах
разложив
мою бедную музу
все кому только не лень
в хвост и гриву
мою дурочку
недоразвитую

плачет она
и мычит отбиваясь

вот только не надо
про дивные песни


вне зоны покрытия

и потому что не видела
неподвижного тела,
не шла за гробом,
спотыкаясь о брошенные на асфальт цветы,
не стояла над непристойно разверстой могилой,
куда небритые мужики сноровисто сгребают
комья, груды, пласты, тонны земли,
стук по крышке становится нестерпимым,
так что хочется уши зажать руками
и опрометью броситься прочь,
но нельзя,
нужно стоять с умеренно-горестным видом,
не слишком сильно выражая эмоции,
что было бы неуместно,
ты не вдова,
ей, в конце-то концов, простительно,
а ты кто такая, -
поэтому можно притвориться, будто он не умер,
а переехал в другой город или даже в другую страну,
так далеко,
что нет телефонной связи
и не доходят письма,
а он вообще ленивоват на этот счет, -
но изредка, в те минуты, когда рассеивается морок,
вдруг больно кольнет в сердце трезвое чувство потери,
бесповоротной, невосполнимой,
и ты падаешь как подкошенная,
потому что не можешь жить.

И если они так любили друг друга,
зачем любовь моя пережила тебя?

Черный цвет не выходит из моды,
население Земли на 50% состоит из вдов,
со штампом, без штампа, какая разница,
грудь обвисает,
дурно пахнет в паху,
желания снашиваются, как башмаки,
горе - и то иссякает.
Что остается
старым воронам -
сеточка вен на щеках,
седые космы,
рот беззубый, -
сидят на лавке,
шамкают что-то губами,
сморщенными, как сухофрукты,
недобро косятся на юных, глупых,
нежных, упругих.

Тоскуя, выходишь на берег,
вязнешь в песке,
голоса нет кричать,
паруса разметало ветром,
простираешь слабые руки
туда, к горизонту
недосягаемому,
вне зоны покрытия,
ложишься навзничь,
и море тебя обнимает,
целует сосцы
и гладит чресла,
раздвигаешь колени,
врата отворяешь,
где же ты, где, приходи,
и вот прилив,
вода прибывает,
накатывает,
мягко толкается,
как ребенок, но только
снаружи,
пока наконец
не наполняет тебя живым
шумом прибоя.

Прилив.
Отлив.

Окаменела скала,
и в темный грот
манят сирены,
то ли сокровища обещают,
то ли погибель сулят
неминучую.

В амфору сладкое цедят вино,
а в твой кувшин
соленые плещут волны,
соединяя с миром,
с огромным пространством
вне зоны покрытия,
где неприкаянно,
так же тоскуя,
живой или мертвый,
вечно скитается
твой мужчина.


кладут цемент

                             Сергею ПАГЫНУ
                             с любовью и благодарностью

цемент кладут
от самого порога
и до калитки
через палисад
мы входим и выходим
слава богу
что окна нараспашку
в виноград

пока дорожка стынет
серой птицей
жена и теща
раздвигают стол
но во дворе
уже не поместиться
и номер с огородом
не прошел

поляну накрываем
за калиткой
на улице
с разбитой мостовой
и облако
как белая улитка
медлительно
ползет над головой

но отведите взоры
от пейзажа
смотрите
натуральный натюрморт
здесь все свое
свое
не на продажу
и алое сиянье
помидор

муждей и брынза
шкварки к мамалыге
и голубцы
в пузатом казане
забудьте
про поваренные книги
с реальным миром
станьте наравне

рабочие степенно
моют руки
садятся
и жена несет вино
в кувшине запотевшем
(снова трюки –
сначала в погреб
а потом в окно)

был долгим день
и полн событий разных
эгей сюда
соседи по земле
ну на здоровье
и да будет праздник
на нашей
и на общей магале