Школа
Знает автор силу слова —
напечатав пару книг,
хвалит автора другого:
«Мой, коллеги, ученик!»
Сколько леса (в кубометрах)
я потратил на печать?
Но себя не числю в мэтрах:
не умею поучать.
Продолжаю сам учиться.
У творца святых молитв.
У монаха — очевидца
летописных княжих битв.
У таёжника и горца,
казака и степняка.
У народа-песнетворца,
у родного языка.
У других земных наречий.
Ведь о чём бы ни был спор,
не звериный — человечий
нужен людям разговор.
От Анадыря до Тибра
парта тянется моя.
От сонета до верлибра
формы все приемлю я.
Но, как вин безалкогольных
или соевых котлет, —
слов гламурных, рифм глагольных
не у-по-треб-ля-ю, нет.
Сентябрь 2014
Эпистола на новый сольник N.
Версификатор, сиречь виршеплёт,
мечтая быть прочтённым и пропетым,
свои творенья песельнице шлёт:
она дарует музыку поэтам!
А графоману отвечает так:
— Не всяк достоин аудиодиска.
Прости, земляк, но ты не Пастернак.
И даже не Петрушка. Ты — редиска.
5 февраля 2015
Клеймо
Я поэт прошедшего времени —
века, что воспет и отпет.
У меня на лбу и на темени
выклеймено: вечный поэт.
«Вечный» не в значенье бессмертия —
в смысле несменяемости.
Джинсы протерев от усердия,
вахту продолжаю нести.
У Парнаса лягу колодиной,
не мешая рвущимся ввысь.
Толком непрочтённый, непройденный...
Что? Перешагнёшь? Не споткнись.
5 марта, 3 апреля 2015
Искушение
Вы смеётесь, а мне — не до смеху:
вновь удачей рыбачьей дразня,
на Фейсбуке коллега по цеху
искушает уловом меня.
Он в поэзии ласковый лирик,
чьи творенья живого живей,
а в быту — хладнокровный эмпирик,
не щадящий ни рыб, ни червей.
Что за демоны в душах таятся?
Малолеткой и сам я, к стыду,
собирал муравьиные яйца,
чтоб гольянов удить на пруду.
Лишь с годами решил (раскумекав,
сколь судьба к милосердным щедрей):
лучше буду «ловить человеков»,
по примеру святых рыбарей.
Ради этой духовной ловитвы
кропотливо слагаю стихи,
но крылатую силу молитвы
не дают им земные грехи...
Сентябрь 2015
В соцсети с моряком-подводником
— Кавторанг Орлов, подводный флот
не встречал таких, как здесь, чудовищ.
Интернет — вселенский огород,
где произрастает всякий овощ.
Здесь одни обходятся без слов,
а другие сыпят бранью колкой…
Отвечает кавторанг Орлов:
— Выживает огород — прополкой.
Сентябрь 2015
Оттенки зеленого
...И ропщет мыслящий тростник?
Ф. И. Тютчев
Делюсь печалью, а не зубоскалю:
о тех, кто вовсе не читает книг,
могу ли думать, следуя Паскалю,
что поросль эта — «мыслящий тростник»?
Теперь не Гоголь, не Толстой, не Тютчев,
а френды с высшим рейтингом в сети
(пока не разонравятся, наскучив)
у публики онлайновой в чести.
Пишу как есть, а не сгущаю краски:
в природе все оттенки на виду,
и в том числе тона болотной ряски,
уже полнеба застившей в пруду...
5–9 ноября 2015
Сезон
Болдинская осень — время, проведённое в родовом имении
Большое Болдино, — самая плодотворная пора в жизни А. С. Пушкина.
Из энциклопедии
У меня поместья нет.
Только дачка-невеличка.
Невеликий я поэт.
А зачем пишу? Привычка.
Слил карьеру, ротозей,
над созвучьями колдуя.
И слыву я меж друзей
чем-то вроде обалдуя...
Будто кара за грехи,
смута грянула стихией.
Очень трудно шли стихи
в девяностые лихие.
Помню, в год по два, по три
сочинял стихотворенья.
Ну а нынче — ты смотри,
сколько строф слагаю в день я!
Мужику прямой резон
вдохновиться бабьим летом.
Но кончается сезон,
и смешно вздыхать об этом.
Вьюга — точно кисея
вьётся в лапах дачных сосен...
Завершается моя
обалдуевская осень.
13 ноября 2015
* * *
Провожая «Год литературы»
и встречая новый — «Год кино»,
предложу этюд, не так давно
лично мной написанный с натуры…
Забор
Сценарий мультсериала в трёх частях, с прологом и эпилогом
Пролог (продюсер — автору)
— Хоть ты в кино ни бе ни ме
ни кукареку вроде,
пиши сценарий к аниме,
пока мультфильмы в моде!
Часть 1. Соседи
С высот фантазии внизу
что вижу я? Поляну.
На ней — корову Дерезу
и козочку Беляну.
Да нет, не так: попутал враг —наврал я с именами,
но вы смекнули, что и как,
уже, конечно, сами.
Горды коровой и козой
хозяева-соседи.
Дружны Беляна с Дерезой.
И всем хватает снеди.
А чтоб не спутали мужи
свои деляны часом,
вполне достаточно межи
Ковбою с Козопасом.
Размерен мир и тем хорош,
а прочее — химеры.
Но со скотины что возьмёшь?
Ни в чём не знает меры!
Коза верёвку порвала
и ест коровью травку.
Коровка — даром что бела —
ворует козью хавку.
И видя эту мутотень,
с которой нету сладу,
изладил наш Ковбой плетень,
а Козопас — ограду.
Часть 2. Дочь
Растут соседские стада,
и вслед растут заплоты.
Друг против друга в два ряда
сцепились их пролёты.
Стальные плиты врыты в грунт —
тараньте хоть на танке.
Замки — не высверлит корунд,
грызущий сейфы в банке.
Послал Господь Ковбою дочь
с натурой той же ковки:
сбежала от охраны в ночь
и едет прочь с тусовки.
Близ дома глохнет «Кадиллак».
Колёса в хлам: пробиты.
Плохая новость. Ровно так
работают бандиты.
Меж двух заборов тёмен путь.
Уже дрожат поджилки
от ужаса, и давит грудь,
как давеча в курилке.
Прокол... А страху-то нагнал...
Звонит отцу с айфона,
но отражается сигнал
от стали и бетона.
А тать ночной уж тут как тут:
к девице тянет лапы.
Он зверь, упырь, он очень крут…
Да где же люди папы?!
Часть 3. Сын
Ведя о Козопасе речь,
я умолчал о сыне.
А тот как раз несётся встречь
на белом «Ламборгини».
Ему не страшен хулиган,
что ждёт, в потёмках кроясь:
у чувака четвёртый дан —
нехилый «чёрный пояс».
По тормозам — кабриолет.
Хозяин — бог ударов!
Но против пули дана нет:
в бою рулит «Макаров».
Спугнув ночного маньяка,
к девице мчит охрана.
Она — жива. У смельчака —
увы, смертельна рана...
На чём закончу свой рассказ,
читатель мой любезный?
На том, как с горя Козопас
ломал заплот железный?
Как пойман был маньяк Упырь,
виновник злых умертвий?
Как полюбился монастырь
спасённой чудом жертве?
Я всё готов поведать вам
в деталях, без утайки.
Да только веры нет словам,
где быль страшнее байки.
Эпилог (автор — продюсеру)
— Отмерь, хозяин, серебра:
полшапки, не иначе.
Просил бы меньше, да пора
чинить забор на даче...
Сентябрь — октябрь 2014, ноябрь 2015