Подборка нашего друга, замечательного поэта Виктора Евграфова выходит к 70-летию автора. Редакционный совет поздравляет юбиляра с праздником! Здоровья, счастья и творчества! И новых стихов!
****
Семидесятая весна
Гримасу строит за спиною.
Хозяйка гордая, она
В негласном сговоре с судьбою.
Шальные бегуны - года
За горизонт далекий скрылись.
Огонь и вешняя вода
В порыве страсти породнились.
Строптивой памяти поток
Летит сквозь бурные пороги
В обход ментальных недотрог.
Счёт предъявил молчальник строгий.
****
Юлии Энгельгардт
1.
Может, скоро начнем все сначала,
Приближаясь к прикрытой двери,
За которой глубины астрала
И альков благодатной зари.
Может, скажем друг другу три слова,
Распустивших бутон свежих грёз.
Подобреет воитель суровый
Над бокалом пролившихся слёз.
Капитаны безумных решений
Станут мудрыми, как Соломон.
Острота задушевного зренья
Берёт крепости в долгий полон.
2.
Ночь попросила: будь со мной?
Не изменяй с дневной стихией.
Я жду тебя в среде живой,
Как ждёт своих людей Мессия.
Ночь молвила мне: рядом будь,
С той, что в тебе живёт бессменно.
Люби... гори... и не забудь:
Все чувства сердца неразменны.
3.
Вечера без тебя – одинокие сфинксы.
Только совы кричат в беспросветной тоске.
Я надену сегодня потёртые джинсы
И пойду прогуляться к текущей реке.
На причалах скучают старушечки-лодки.
Как и мне, им охота уплыть далеко.
Жизнь на привязи, это ли счастья находка?
Лодки, люди, река и туман-молоко.
Лишь спускается тьма - перепад настроенья.
Тонкоструйный романс, удаляясь, грустит.
Закурил сигарету носитель терпенья.
Ослабел бытовых притяжений магнит.
4.
Пока не прозвучала серенада,
Дремал тихонько каменный балкон.
Но вот проснулась музыки отрада,
Шальное время сразу вспомнил он.
Две туфельки и робкий шелест платья
Пригрезились ему из прошлых лет.
Балкон вздохнул: хотелось передать бы
Девице юной трепетный привет.
Красавица внимала серенаде,
Что пел в ночи один сердечный друг.
Балкон страдал и думал: Бога ради,
Хотел бы я войти в священный круг
Высоких чувств. Горька судьба балкона.
Он лишь опора деве молодой.
Красавицу увёз певец влюблённый.
Состарился балкон. И стал седой.
****
Неведомы горные кряжи
Сопящему в норке кроту.
А крот не расстроился даже.
Ему тьма земли вмоготу.
И только крылатые птицы
Страдают в оковах низин.
Полёт с вольным духом роднится –
Высокой мечты господин.
****
Я сидел за углом подожжённого дома
На обугленном пне, среди жалких руин.
Вдруг ко мне подошёл лицедей незнакомый,
Закрывающий плешь пожилой господин
И запел о любви напряжённым фальцетом.
Угнетаемый музыкой, вздрогнул абсурд.
Я сидел за углом до хмельного рассвета,
Ожидая, когда даст сигнал бритый курд.
Вот мелькнул огонёк средь глухого бурьяна.
Я достал пистолет и пустил пулю в лоб.
Только вышла промашка... смертельную рану
Лицедей получил, торжествующий сноб.
****
Опять грусть пришла с поворота большого реала.
Но хочется что-то волшебное видеть сейчас.
Спокойная жизнь, почему ты меня не узнала
И через капризные плечи кидала сто раз?
Синдром болевой – вечный спутник ментальных исканий –
Утихнет на время и вновь плетью жёсткою бьет.
Моя кладовая терпенья сегодня на грани
Обвала иль взрыва... пикирующий самолёт.
Нет горя чужого, всех страждущих общее горе
Родной небосвод перекрыло, за горло схватив.
Двенадцатый вал разгулялся по слёзному морю.
На спины упал беззащитным клокочущий гриф.
Лишь Бухта Любви, берегиня надежд, уцелела.
Плывите туда, в этой бухте вас преданно ждут.
Трагедии маска в глаза мне, смеясь, посмотрела...
Безмолвно пропала в тиши утонувших кают.
****
Колыбельные ласточки свили гнездо на скале,
Облака отдыхают, и ветер находит приют.
Почему я не ласточка? Гнёзда моих странствий где?
Я сто лет их ищу, не помог поисковый маршрут.
Марсианские горы приблизились, телепортал.
Камень красный угрюмо средь голых деревьев торчит.
Где гора на земле с моим домом? Её не узнал.
В поднебесье манящем любимая ласточка спит.
Я построю надежные крылья из дерзкой мечты,
И на поиск гнезда при попутных ветрах полечу.
Только пусть со мной рядом летит идеал красоты –
Вдохновенья подруга... расстаться я с ней не хочу.
****
Закрылся в себе, дирижер ностальгической дымки.
Щемящая музыка струны душевные рвет.
Сложить бы скорей оригами, здесь две половинки,
Друг с другом встречаясь, воздвигли надёжный оплот.
Мотыль из бумаги и драма кипящих симфоний
На траверзе чувств погружаются в зыбкий озон.
Разрушен синклит обнажающихся какофоний.
Солирует бархатным голосом альт-саксофон.
Грусть прошлых каденций – начало другой увертюры.
В ней воздух прохладен и лад гармонический чист.
Бумажный пилот просто сядет на край партитуры,
Свободной среды турбулентных потоков артист.
Сюр-баллада
Во сне я в куклу превратился...
Как это вышло – неизвестно.
Я шёл по выжженному полю,
А было оно только сценой
В каком-то жалком балагане.
Дождь сумасшедший пробудился...
Земля водой умылась пресной.
Я мускулам своим дал волю.
Кровь чистая бежала в венах.
Расслабился... был вечер ранний.
Я роль играл в какой-то пьесе...
Бродяжничал с горбатой палкой,
Был невесом, как после бани.
Дышал легко, и шаг свободен,
И счастлив был... эфеб Эллады.
В конкретно бессюжетной пьесе
Не знал конца, и очень жалко,
Что балаганные миряне,
Которых и не видел вроде,
В меня кидали мармеладом.
Я шеё и шёл во тьме пустынной...
И с каждым обновлённым шагом
Все мои мускулы твердели...
Шарниры меж костей возникли,
Скелет поддерживали твёрдо.
На переходе своем длинном
Я не махал державным флагом.
Раз-два! И руки цепенели.
Три-пять! И ноги цепенели.
Ладони мои, майна – вира,
В марионеточной привязке...
Нет пульса, замерло дыханье...
Но я иду, как заведённый,
По сцене из полей бескрайних.
Сюжет, от жизни отрешённый,
В роботопластике печальной,
Задёрнул занавес дырявый.
Я в зомби-куклу превратился.
Неужели проснусь?
****
Один священник говорит:
"В аду живёте вы".
Как будто в корень пастор зрит
На траверзе молвы.
Но для себя устроить ад
Немногим суждено.
Все остальные невпопад
Хотят войти в окно,
Где видится благая весть,
И где левиафан
Боится в души нагло лезть,
Трусливый партизан.
Наступит Царству Зверя час,
Он сгинет насовсем.
И повернется ликом Спас
К хорошим людям всем.
А час такой , увы, далек,
Пока гудит пожар
Большого зла. Молчит пророк.
Витийствует базар.
****
Есть люди-праздники
И люди-будни.
Есть и лабазники,
И люди-студни.
Есть люди умные,
Есть дураки.
Есть и безумные,
И колпаки.
Но только праведных
В наличье нет.
Есть много правильных.
Ликует бред.
****
Я - спичка, я легко сгораю.
Меня насилует огонь.
Век мой короткий... понимаю.
Отсутствует у спички бронь.
Все мною зажигают печки
Или пронзают злую тьму.
Ох, спичка, бьётся ли сердечко
В тебе? Не знаю...не пойму...
Чернею, быстро прогибаясь,
Пока стремительно горю,
Но, с жизнью собственной прощаясь,
Вам, люди, свет свой отдаю.
****
На волнах чуть качается парусник робкий,
К отдаленному берегу тихо плывет.
То, что было когда-то, отправим за скобки.
Бухта новых надежд не сломавшихся ждет.
По вечерним бульварам спокойно гуляют
Вера, Счастье, Удача, Любовь и Цветы.
Льется светлый поток без конца и без края,
Сотворивший для нас идеал красоты.