* * *
Снежный, нежный завиток с изнанки
Сочного гранита дивно бел.
Мещанина Рыкова жизнь я ли
Как-нибудь представлю, сердцем зрел?
Он двадцатого в начале умер.
Глыба – Гелий Коржев под какой.
Много снега – отрицанье сумерек,
Даден снегом мне двойной покой.
Никого на кладбище. Пустынно.
Я хожу, всеобщность ощущаю,
Грусть свою таблеткой растворяю
В недрах мозга. Грусть вполне невинна.
И коловращенье мирового
Духа ощущаю, данник плоти.
А у многих плит на обороте
Завитки раствора снегового.
КОРОТЫШКИ
* * *
В ядре души я знаю, что помимо
Её ядра не важно ничего.
Оно должно сиять неугасимо,
А прочее – пустое вещество.
* * *
Однажды прошлое вернётся,
Претензии предъявит нам.
Потянет смрадом из колодца
Былого, ошалеешь сам.
Однажды прошлое вернётся –
Верь высшим, не земным часам...
* * *
Зла запускаем бумеранги,
Презрев законы бытия –
Не люди что ли мы, а танки?
В толк не возьму, несчастный, я.
* * *
Мне только с перепоя страшно –
А так – не очень умирать.
Чтоб смерть существовала зряшно –
Не может быть. Должна сиять.
* * *
Оглупленья механизм тяжёл,
Дьявольскими кознями запущен.
Так, чтоб исказились наши души,
Так, чтоб ум не различал глагол
Сущий...
* * *
Сомневаюсь – значит существую.
Переделавши Декарта так,
Я едва ль особенно рискую.
Сомневаюсь – это вряд ли мрак.
* * *
Сигарет тотально не хватает,
Искурился весь,
Усы желты.
Да и жизнь как будто прогорает
Костерком отменной пустоты.
* * *
Ненавижу грязную посуду,
Как нечистоту любую я.
Всё надеюсь – сам душою буду
Чистым – как сиянье бытия.
* * *
А я по кладбищу гуляю,
Гляжу на старые кресты,
И во всеобщность прорастаю
Всечеловеческой тщеты.
* * *
Яркости мне в жизни не хватает,
Вероятно, сам я тускловат.
Да и жизнь сама перегорает –
В лампочке, увы, не много ватт.
* * *
Боявшийся продешевить,
В один момент всё потеряет.
Такое в жизни сплошь бывает,
Когда не тем стремишься жить.
* * *
Т себя устаёшь, как от ноши,
И не скажешь, что ты плохой.
И не скажешь, что очень хороший.
От себя устаёшь, как от ноши
Тяжеленной такой...
* * *
Кристаллом церкви на Нерли
Так собрано с избытком света!
Через века познаешь это,
Таща своих грехов кули.
* * *
Я чувствую свою вину –
Свою вину – вполне казну
Для роста духа искупленьем.
Я чувствую свою вину –
Её тотальную, одну,
Основою для возрожденья.
* * *
В раздёрге шторок мне видна звезда.
А - Рождество сегодня. Но волхвом я
Не стану, понимаю, никогда:
Мне ближе пёстрый праздник новогодний.
О Рождестве так много лжи, увы
Так много сказок, пусть они красивы.
Звезду я вижу – видите ли вы?
Всеобщности прельщают перспективы.
Увы, патрофикация пока
Иллюзией – и только – остаётся.
Из истины бы пить, как из колодца,
Да не случится – сущность глубока.
Горит звезда в раздёрге между штор.
И, о всеобщности людей мечтая,
Я вижу сад глобальный... Шутит взор:
Ведь нет его.
Есть явь совсем иная...
* * *
Сух сентябрь – карандашный рисунок,
Разноцветные карандаши.
Что даётся нам в ласковой сумме?
Солнце светит для нас – от души.
Злата листьев покуда не много,
И дождей нет игрой в сентябре.
Будто лето, к пределу итога
Подойдя, медлит в нашем дворе.
* * *
Выжжена на сердце тишина,
Как стигмат дана тяжёлым телом,
Кровью изойти душа должна,
А за кровью что там? За пределом?
За пределом тишины – обрыв,
Как нам то из Гамлета известно.
У тебя не будет перспектив! –
Это восприемлется, как бездна.
Тем не мене, тишина дана,
И ломтём огня лежит на сердце.
И от жизни мне не отвертеться -
Той, какая до конца одна.
С КЕМ ОБЩАЕТСЯ КОЗЕРОГ
Птица Рух, махнувшая крылами,
Навела на Козерога тень.
Он подумал: Я сегодня в яме,
Завершится смертью этот день.
А Левиафан своим дыханьем
Вверх его, в воздушные слои
Вытолкнул – и закипел дерзаньем,
И стихи стал сочинять свои.
Птица Рух слонов и Козерога
К свету потаённому несла.
Звук, что издавала, длился строго,
Рядом с оным – что колокола?
Павши я в Левиафана бездну,
Был проглочен оным, что китом.
И опять, бессчётно умер бедный,
Озарённый шаровым стихом.
Светлая струя Левиафана
Снова подняла до птицы Рух.
На спине её цвела поляна,
А произрастил индийский дух.
Козерог я – с оными общенье
Существами ближе, чем с людьми,
Где неистовство, дурные мненья,
И так часто хлопают дверьми.