***
Юлии Энгельгардт
Чем больше лет, тем зов любви слышней:
Тишайший, с грустной нотой лейтмотива.
Ушедших дней заметки без курсива
Ложатся в книгу памяти, и в ней
Читаются другие имена -
Наброски на ходу... всё лица...лица.
Закладки на желтеющих страницах
Трепещут. Книга тайнами полна...
А в новой книге тайн суровых нет.
Там круглый год заливистое лето.
Колоратурно-радостный привет
В мажоре ослепительного света.
Пастелью нарисован юный дом.
Бордовый цвет у крепкой черепицы.
Дверь хочет на замок быстрей закрыться.
Два чувства здесь - в дыхании одном.
***
Бессонный ангел тихо плачет
Над снежно-мутной пеленой.
Любимой пожелал удачи
В пробеге жизни заводной.
Мерцают на асфальте тени
Затоптанных давно следов.
Канатоходец на арене -
Любовь без громобойных слов.
***
Нежность моя не растрачена, ждёт вдохновенья,
Страстных признаний, объятий украдкой, и взгляда,
Чтобы читались в нём чувства глубокие. Слёзы,
Вмиг появившись, стеснялись пролиться на землю.
Чувства, они неразменны, сроднились с терпеньем,
Коему внешней подпитки и вовсе не надо.
Жизнь состоит из рутинных завалов, а грёзы -
Из откровения чистого созданы. Внемлю
Только любви, она свежей травой прорастает
Сквозь камни быта. Разрезано сердце в кусочки.
Боль, как растопленный айсберг, мучительно тает.
Дети рождаются: новые рифмы и строчки.
***
Если летней ночью лечь на траву,
И посмотреть в звёздное небо,
Твоя душа вылетит из тела
И отправится путешествовать
По другим планетам.
Затем вернётся обратно,
И ты станешь другим.
Голоса путешествующих
В пространстве душ
Разбудят в тебе новые силы
И новое понимание Сущего.
Бессмертие рядом.
***
День - акварель кисти неизвестного художника.
Ночь - карнавал чёрных красок импрессиониста.
Утро - цветопослание сюр-реалист-заложника.
Вечер - прощальный мазок супремат-авангардиста.
А во мне Любовь на палитре эмоций смешала краски,
И непонятно, где день и ночь, где утро и вечер.
Хохотом зашлись безымянной породы маски.
Часы ожиданий гудят, как толпа на старинном вече.
Я заказал себе мольберт абсолютно чистенький, новый,
И другую палитру создал из симфонических звуков.
Школы живописи, привет вам, будьте здоровы!
Я сам по себе живу, избегая коварных трюков,
Которые могут убить всё, к чему прикоснётся сердце.
***
Что-то сила с терпеньем замешкались.
Убегают в распадок судеб.
Поменяли святые и грешные
Свои души на пиво и хлеб.
Рукотворные мопсы залаяли,
Жаждут новой подачки они.
Торгаши Богородицу маяли,
Приручив окаянные дни.
Нахлобучили силе с терпением
С чуждых плеч гнило-драный армяк.
Растерялись былые знамения
И собраться не могут никак.
На поминках зима побледневшая
Бесприютна - забыла мороз.
И луна, никого не согревшая,
Тянет медленно туч тёмных воз.
***
На завтра судный день назначен.
Кто перед богом будет чист?
Вор, что за кражи не прихвачен,
Болтун – вербальности солист?
А, может быть, политик ушлый.
Он обещает людям рай.
Или чиновничек послушный
С немым вопросом: «Взятку дай?»
Но им прощение не светит.
Ответ за поднятое зло
Держать на том и этом свете
Всем, кого к чёрту унесло.
А если праведник найдётся
И скажет: «Грех неведом мой»,
Земля с оси своей свернётся
И поменяется с луной.
Днём будет темень в долгой коме.
А ночью – праздник-солцедар.
И в каждом беззащитном доме
Проснётся алчущий пожар.
Весы прижизненных явлений
На чёрно-белом полотне
Качнутся в сторону прощений
Иль Приговора в Судном дне.
Назначен Судный час. Чего же?
Никто всерьёз его не ждёт.
Спешит беспечнейший прохожий
Сесть в пролетевший самолёт.
***
Одинокий клевер на одиноком поле растёт.
Птенчик из гнезда выпал... отряхнётся, переживёт.
Столб на краю улицы без фонаря тоже один.
Шесть веков сидит в бутылке одинокий джинн.
Человек идёт по асфальту в чужой толпе.
Совсем один, будто бы в комнате на канапе.
Эви Торричелли придумал барометр с пустотой.
Поверхность воды в наличии, а нет души живой.
Космос одиночеством страшен. Вокруг темно.
Отчуждение звука привычно немому кино.
Звезда звезде не соседка. Их триллион.
Далеки друг от друга, но светят со всех сторон.
И вместе смеются, перемигиваясь. Почему?
***
В моей распятой высоте
Одна всесильная Голгофа.
Конечно, это очень плохо.
Меня растопчут люди те,
Что над безвинным ждут суда,
И рады запредельной муке
Любого странника. В разлуке
Со мной любимые. Всегда.
На высоте мятежной - кровь
И гвозди, вбитые в ладони.
Стреляет камень посторонний
В мою тревожную любовь.
Но только в горной вышине
Живут свободные стихии.
И все энергии родные
Подвластны мне, и только мне.
***
Под солнцем проплывает
Твёрдый Знак.
- Спасайся, ближний.
- Я не знаю как.
Услышьте, Боги,
К вам взыскует люд.
Ответный глас молчит.
Напрасен труд.
Когда откроет Бог
К спасенью путь,
Знак размягчится,
И растает жуть
Безверия.
Мир в мириадах зла
В костре добра сгорит.
И сгинет мгла
Проклятия
Над скопищем людским.
Знак Мягкий
Станет символом мирским.
Мы подобреем?
Знать не суждено,
Пока глядит
В открытое окно
Владеющий Вселенной
Твёрдый Знак -
Земли летящей
Бьющий влёт
Кулак.