Засветило!..
Заметки о природе
Снова небо голубое –
Все-таки весна.
Светит солнце золотое.
Сердцу не до сна.
Сергей Белов, г. Королев
Если небо голубое –
людям не до сна.
Солнце светит золотое –
значится, - весна.
В ноябре насыплет снега –
чую, - быть зиме.
Комары, покос, телега –
к лету, - верьте мне.
Вот, бывалоч, - дождик с тучек –
влажно станет вдруг.
Из-за кручи взглянет лучик –
высохнет вокруг!
Так живем мы, зная знанья...
Глаз и взглядов взор
все возьмет – дома и зданья,
сгиб и выгиб гор.
Нам, поэтам, - вид виднее,
масло – масляней,
ставь словечки пожирнее,
слюнкою приклей.
И смазливые девчушки
смотрят в сладкий рот...
Плодовитость – от несушки,
оптом – в оборот!
НараскорЯку...
Пародия-диагноз: закосить под Высоцкого
О, как я ненавижу запятые,
Которые как хвостики мышей
Кавычки ненавижу заводные
И знаки вопросительных ужей
Прямая речь - как ада наказанье
Апострофы корячатся вверху
Я ненавижу знаки восклицанья
И точки с запятою не люблю
Я ненавижу глазки двоеточий
Для орфографии готовлю я петлю
И очереди беглых многоточий
Я больше никогда не полюблю
Костин Ю. Л. (Fилософ)
О, как я ненавижу рифмы эти
крылатого мутанта от коня,
их хуже – только классики-поэты,
что не признали вовремя меня.
Успех других – мне ада наказанье,
им все дается: блеск, талант, почет;
мне достаются знаки препинанья –
ужи-кавычки, слов – наперечет!..
Я ненавижу речевую пакость.
Я презираю рожки запятых!..
Ехидны! Крысы! Не догонишь – на-кась!!
К апострофам взываю: - Понятых!
... Приехали по знаку от соседей
ребята из Хотьково – не впервой.
- Чертей ловил?! На месяц обезвредим.
Рубаху. Шприц. И – к стенке – головой.
Разинем – по-полной...
Смейтесь, поэты, чаще!
...Выйдет зверье из чащи,
Кончится наш бредушник.
...Это всегда красиво.
...Хватит играть в плаксивых!
В. Павловский
Смейтесь, поэты, чаще! –
пусть из протезов – зубы,
стройте гримасы слаще:
есть упаковка – губы.
Тужьтесь, поэты, - в голос!
Быть плодовитым – круто.
Рот, это – стихополость.
Плаксам – по прайсу – шуток!
Мы работяги глоток!
Мы спиртоливы смеха!
Сбился бредушник в роты –
бредоприказ – потеха!
Встанем кодлой в шеренгу,
строки раздарим плебсу:
коль не заржут, то – сленгом,
коль не поймут – по фейсу!
Это всегда красиво –
скалиться для искусства.
Рифма здесь будет – «сивый».
Хохот – седьмое чувство.
Выйдет зверье из чащи –
им не хватает пищи!
Смейтесь, поэты, чаще! –
с юмором мясо чище.
На цепи дуба
Я готов с самой Судьбою спорить,
Для того характер дан крутой.
В золотую цепь у Лукоморья
Впаян я ячейкой золотой.
Из корней живую кровь не выпить:
Зелен дуб, златая цепь крепка.
И ячейку ту попробуй выбить –
Времени разрушится Река.
Евгений Антошкин
Я служу в ячейке «Лукоморья»,
не в партийной, а на «дубе том».
Я из недр высоких комсомолья
запаялся в пробе золотой.
И меня не вырубишь зубилом –
я схлестнусь за то с самой Судьбой:
посмотри на мой тугой затылок,
на характер и на стих крутой...
Из корней я напиваюсь кровью
и кота ученого учу.
Нечисти здесь много – не завою,
с ними на шабаш не полечу.
Леших и кощеев – не приемлю,
хоть к русалке тянется рука, -
но не отвлекусь, себе я внемлю –
без меня безвременна Река!
Приют для сирот
Хорошо Честертону — он в Англии жил!
Оттого-то и весел он был.
Ну а нам-то, а нам-то, России сынам,
как же всё-таки справиться нам?
<...> Ну, а в наших краях, оренбургских степях
заметает следы снежный прах.
Тимур Кибиров
Ты роди меня мама, по новой роди,
эмигрируй в классический Лондон –
дай припасть к смехоёмой британской груди,
влиться в хохот и гогото-гомон!..
В родословной британца печать – весельчак,
как бы нам бы туды бы вписаться?
Я стихи смехотворные делать мастак -
мой талант огражданствуйте, братцы!
Я английский бы выучил только за то,
что на нем Честертон улыбался
и Шекспир юморил, отрывался Дефо,
Свифт бузил... Только я потерялся
средь степей оренбургской угрюмой Руси:
медведяки, коряги да кочки...
Остается лишь нюнить, строкой голосить
с регрессивно-угрюмых обочин.
Англосаксы родные, пристройте меня
хоть в подвал флигелька Букингема!
Сотни комнат с прислугой – есть место, друзья,
я приму и такую замену.
Соглашусь на сарай, сундучок, конуру,
на паёк королевского дога...
Враз стихи свои в мрамор настенный вотру –
вот такая мне мнится дорога.
Там, где Рембрандт с да Винчи оставили след,
наслежу я стихами смешными.
Я вживлюсь в вашу память на тысячи лет,
потому что – мы в Англии жили!
Загостившийся
Но полон дом гостей, на вешалке пальто.
Гостей полным-полно, и все молчат, как в лифте.
<...>
NN без лифчика и с нею сноб-юнец.
Пострел из Зальцбурга и кто-то из Ростова.
И птичка, и жучок, и травка, наконец,
Такая трын-трава - и ничего другого.
<...>
И двух тургеневских подпасков голоса:
- Да не училище - удилище, мудила
С.Гандлевский
Чертяки из углов еще не появлялись –
жучки, да паучки, и птахи, наконец...
Вдыхал–косел–летал, и травка не кончалась.
Глядь – баба голышом, а, может, - сноб-юнец.
И полон дом гостей: пьянчуги из Ростова,
тибетский депутат, из Зальцбурга – хачи...
Мне – в лом и – трын-трава: часы – на полшестого,
Я самку от вальта не в силах отличить.
Без лифчика NN, с ней – стриптизер-мудила,
Тургенев притащил подпасков Виардо...
Но руки крутят мне небритые громилы.
Русалок голоса: - Приехали, дурдом.
Конская алхимия
- Я жить без тебя не могу.
Я с первого дня это понял...
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.
<...>
Однажды на полном скаку
С коня он свалился на съемках...
А.Дементьев
Без славы прожить не смогу –
еще не родившись, я понял.
Стихов на скаку, на бегу
наделал поболее тонны.
Послушны копытные мне:
гнедые, савраски и пони.
В степях, за столом, на гумне –
в друзьях только ручка, да кони.
Я упряжь для нас преподнес –
семьей стабунились единой,
рифмуем и делим овес
и, кажется, - всё достижимо.
Но есть закавыка одна –
хочу жеребят окрылатить,
но карма худая дана, -
могу лишь кобылок брюхатить.
Стихами кормлю вороных –
мы сможем над пропастью взвиться,
лопатки бугрятся у них –
по срокам должны опериться.
Известность моя! – помоги
животных тупых опегасить,
не то пародисты-враги
талант мой скакуний загасят.
-------------------------------------
Не каждый способен взлететь –
строжайший отбор у Пегаса:
А лишним – лишь съемки, мигрень,
тираж, Переделкино, касса.
Пучинная любовь
пародия с кодой
Ты, как дельфин, нырнул в мою любовь
Познать всех чувств таинственных глубины,
Мгновенья счастья разбавляют кровь,
Достигнув дна, вновь рвешься из пучины.
Олеся Еранова
О, мой дельфин, ныряющий туда
откуда возвращаться неохота! -
до этого я вечно голодна...
Эх! если б не злосчастная работа!..
Ныряй почаще - дна не замутишь,
оно привычно к ежечасной страсти –
взболтнется и опять томится, лишь
почаще будь готов, и я - во власти...
О, мой дельфин, ныряльщик, китовед! -
познай все таинства моей пучины, -
ведь трудно угадать во сколько лет
появятся к бесчувствию причины.
Сколь рифмы "кровь-любовь" в познании новы,
столь дальнозорок пишущий в томленьи,
он вдаль глядит с прозрением совы,
что среди дня "снесла" стихотворенье.
Милицанерный паэтизм...
пародийная апофеозоэпиграмма
Был Милицанером столичным
Она же по улице шла
Стоял на посту он отлично
Она поздней ночею шла
И в этот же миг подбегают
К ней три хулигана втроем
И ей угрожать начинают
Раздеть ее мыслят втроем
Но Милицанер все заметил
Подходит он и говорит:
Закон нарушаете этим
Немедленно чтоб прекратить
Пригов Д. А. Избранные
Служил я поэтом столичным –
столично, заметьте, служил,
был буквоносителем личным,
с тусовкой столичной дружил...
Везде понаставил я книжек,
толсты оне оченно, вот!
На лист не смотрю – из припрыжек
строчу: от ворот – поворот.
Строчу как-то ночею, лично,
смотрю, а она подошла:
звать – Муза, налила «Столичной»...
Что делать – она подошла...
И в этот же миг подбегают
те трое с «Тройным» за трояк,
раздеты втройне, угрожают:
соседка, моряк и свояк!
Не помню, чего уж там было –
но так нарушался закон!
Светила луна музьим рылом
из всех перебитых окон.
Фантазийный сонет для скрепки с млекопитающим...
эпиграммическая баснопародия
В океанских тёплых водах
Плавать нравится китам...
(...)
Ведь можно плавать и нырять,
И воздух в легкие набрать,
Затем фонтаном выпускать...
Иванова Лариса (Л.А.)
В салатно розовой лазоревой дали
Родился кит с восторженным оскалом,
Пускал повсюду он вокальные струи,
Чтоб примой стать для оперы Ла Скала...
С ним автор с нотами таскался по морям:
Вдвоем пускали воздух, пели страстно,
Винты и якоря срезали кораблям –
Ну, в общем, гуливали не напрасно!..
Сложилось всё – наш кашалот экзамен сдал,
Фамилию сменил на Бузоротти –
Учителя забыл, валютой за вокал
Не делится, не звал ни разу в гости!..
Вот так, - живешь себе, творишь, растишь китов –
Ни благодарности, ни славы, ни стихов...
Одному журналюге...
эпиграмма
Чего ни написал бы дебютант –
всё хрень: ни рифм, ни тем, ни слога;
но если «старший» скажет, что – талант –
иная песнь: «Таких – немного.
И слог хорош. Обширны темы...»
и что-то там про стиль и свет...
«И в рифмах зреют перемены –
почти что – Бродский или Фет».
...А уж когда войдет седьмой стакан
и, как клопы, полезут анекдоты -
(прошу не слушать дальше слабых дам)
пойдут эксцессы: слюни, мат и рвота.
Девчушке полненькой отвесит враз:
«Где талию Вам делать будем»?
Такой «шутила» гарный – среди нас:
Пиит, сказитель трезвых буден.
Некому барду
эпиграмма
Коль возбужден захватанной гитарой,
стал с музой винной закадычной парой –
любой слоган покажется стихами
под супчик со свиными потрохами.