* * *
ангел с ангелом встречается ангел ангелу ручается
сохраню я своего ты храни же твоего
только новый день развиднелся брат на брата вдруг обиделся
ты мне должен вон того я не должен ничего
в чистом поле братья сходятся бьются досмерти как водится
нет ни споров ни обид тот убит и тот убит
ангел с ангелом встречается ангел ангелу печалится
ох не спас я своего ох не спас от твоего
полетели к Богу белые что ж мы Господи наделали
небо Отчее скорбит братом брат родной убит
горя горшего не видели плачут ангелы хранители
ведь по правилам родни видно братья и они
сохраняли всеми силами нынче плачут над могилами
так вот ненависть сильна что сильней любви она
что ни ангельское бдение ни молитвенное пение
не помогут не спасут
но грядет
Исусов Суд
* * *
оглянулась на горестный дом пронизало морозом и солью
пощади меня Господи что ли ведь уже доживаю с трудом
ни бежать ни прикрыться невмочь ветер горя летит по равнине
до конца позабочусь о сыне но плохая наверное дочь
лишь молиться за маму могу не пошлёшь ведь заботу в посылке
там она на другом берегу словно девочка в белой косынке
всю-то жизнь против мира одна как травинка что бури сильнее
берегла б я её как стена
а теперь защитить не сумею
* * *
ребёнок маленький как крестик на груди
на шею матери нательно припади
её любовь сапфирным омофором
тебя укутает своим спасеньем скорым
ты станешь крепок и высок пройдут года
а мама будто умалится и тогда
она главой своей седой бедой повитой
к тебе на грудь падёт крестом ища защиты
* * *
прядёшь сестра сердешная пряди невестный саван из виссона будет прочен
храни заветное на вянущей груди что там деметры рай сосредоточен
а может гестия подкинув дров в очаг кровь насыщает кориандром пряным
а может гера на неженственных плечах коровью шкуру приживляет к ранам
а ты прядёшь и ждёшь вернётся он вотан ван гог неважно агамемнон
иван царевич агасфер наполеон ах одиссей ну что ж пусть будет всем нам
один который возвратится одиссей такой весь верный преданный такой весь
один достойный похвалы из своры всей что не о нём напрасно беспокоюсь
прядёшь сестра а может хватит прясть разок-то пнуть и хруснет в кроснах рама
и распрямится скрюченная пясть и в кои веки спину держишь прямо
и утро вдруг свободой опьянит и снова молодость танцуй в ладоши хлопнет
и над итакой орион в зенит и так терпение ткачихи пенелопнет
что вдруг узришь вокруг огромный мир узлов лишённый тех что в брачных узах
как жалок твой поверженный кумир нет правды милая в соломенных союзах
ему теперь паршиво дураку до смерти тыркаться по свету одиноко
уж ты поверь я знаю что реку урви ребро его возьми за зуб за око
я знаю способ коим бабы на руси да и в элладе пресекали боль-нудоту
ты нить судьбы принаклонившись откуси сплюнь да забудь в красильную субботу
ребро же тихо в ямку-память закопай за огородами где заросли полыни
а в воскресенье в Божий храм ступай пусть Милосердный грех из плоти вынет
ведь так и я убогая ждала ткала покров на смерть в окошко глядя
и каждый день через дыру стекла жизнь утекала в склянку чёрной ляди
что наткала за двадцать с лишком лет в слезах за месяц в клочья разорвала
лишь на полу остался светлый след там где лежали волны покрывала
в его узоры двадцать лет вплелось рождения и смерть детей и муки
по нитям вен рудой перелилось через мои натруженные руки
и седина пробилась под платком но я не сдамся я стальной заточки
и снова по ночам стучу утком и тку судьбу рядочек за рядочком
не рвусь доказывать кому-то чья возьмёт и тратить время на пиары да раскрутки
суровых нитей сложен переплёт но прост рисунок крест да незабудки
я не играла в жмурки со свинцом ища стволом «десятку» перикарда
и обручальным кинула кольцом не в спину в прорву ближнего ломбарда
чтоб проездной и завтрак на столе чтоб по квитанциям ремонты да аптеки
чтоб хоть на дыбе хоть на костыле но с вами люди Божьи человеки
пусть будет всё что суждено стерплю дождусь внучков и буду им пригодна
в тех растворюсь кого без лжи люблю сольцы пучком в большом котле народном
хочу со всеми пережить беду ведь ничего с Христом уже не страшно
доверьтесь мне и я не подведу на пашне в шахте на молитве в рукопашной
я не предам не покорюсь врагу не оробею что бы ни случилось
так много я пока ещё могу но только праздновать простите разучилась
хотя умела вот ещё вчера бойчей была да погорластей поокруглей
так чтоб с салютами да с криками ура сегодня прошлые уже не греют угли
а если в дальний монастырь так взяли б хоть готова рада буду с потрохами
столь тяготит повапленная плоть тошнит душа обременённая грехами
послушницей нет трудницей скорей чтоб истребить остатки непокорства
дурман обиды гордости пырей прочь прочь из сердца и из стихотворства
вот где б воспрясть и воздухом иным дыша найти замену вентолину
и прясть без устали раппортом уставным для стихарей да куколей тканину
а напоследок мне б такой воздух создать нетленный образ плащаницы
чтоб в нём таился сокровенный дух разверзший стены запертой гробницы
да осеняя землю голубок парил бы над потиром легкокрылый
и вот туда б воткать последний вздох вплести своё последнее помилуй
молодой маме люсе
погугли чего он там гулит ребёнок загадочный твой
он знает что было что будет со всей этой странной ботвой
которая люди зовётся и вьётся как джунгли вокруг
скрывая свободного солнца астрально спасательный круг
о рыжие дети загадки белея улитками тел
струят во все стороны прядки огня за небесный предел
подсолнухам в лица смеются летают беспечно во сне
однажды они не вернутся как марк не вернулся ко мне
однажды обкрыленной ножкой взмахнув уплывут в облака
ах люся осталось немножко люби излюбляйся пока
вот волосы стали меднее вот голос стал ниже на треть
заносчивость горюшко с нею вот стал отчуждённей смотреть
где ангельский свет реже реже и только на миг снова твой
но скажет как будто отрежет и гордо взметнёт головой
не рыж уже бронзов почти что мужчина чужой чей-то муж
почти в нём не виден мальчишка любитель промасленных луж
в башке лишь компы да машины внамешку с болотной рудой
и цветом волос он мышиный и даже местами седой
в чём жизнь-то работа кредиты похмелье бабло и бабьё
и кажется напрочь убито в нём рыжего чуда живьё
но нет же последней любовью согреет мир старческий твой
лисёнок рождённый тобою своей теплотой золотой
насквозь прорыбленное
разрешается рыба а рыбе меня в людный день разрешили
для того ли рядками пайеток ее в будапеште шивачки расшили
и в дунай запустили пусть жерех со всплеском гуляет на воле жирея
чтоб вспороть ему брюхо набитое треском стрекоз будто оранжерея
и брутально пожарить в сметане чадя на весь двор рыбьим жиром
на потребу iIntegrita glohom world food и другим фуражирам
или ты вот тилапушка плаваешь как тебя в школе цихлидной учили
носишь деток во рту где-то в самом раздолье родного залива у чили
аристотель в стагире-то ел твое тело так что ж недотепа ты право
не читаешь «de spiritu» в гуще хлореллы а лезешь ко мне под приправу
сестры сайра и мойва и шпрота наследница клото по бензапирену
вы себе назевали судьбу веретенно пройдя сквозь соленую пену
словно древние мойры так что ж вы по банкам консервным сидите
вас коптят вас едят вы же только с укором в разъятые зевы глядите
а любовь моя сельдь я на треть уже ты если счесть сколько я тебя съела
перестать все равно что отречься кранты хоть отрежь часть весомую тела
как же я без селедочки к черному хлебу картошке салату под шубой и чаю
а по праздникам к водочке бренную требу нет-нет да по жилкам пущаю
вот без семги с форелью давно осетрина элитным картелем вдали проплывает
ах чешуйно-златое руно пусть плодятся в пучинах и рыбных артелях китая
мне же лакомый палтус на вкус и эклера любого милей и корзиночки с кремом
ох зато уж увесист откус от бюджета да жирные плямы сияют на нежных поэмах
так вот с каждой по имени я бы могла по душам через жабры в подсошник дыша им
избегай человечьей империи зла мол тебя долгой жизни заради покушать лишаем
дай свободу себе пищевое звено и сарынь кистепера на вздрючку на нерест на кичку
уходи всем народом на дно да промой им мозги да молчком проведи перекличку
не ловись на посулы блесны моя рыбь не иди косяком в ятеря и раскрытые сети
но увы им слова неясны сколько рот не улыбь прут рожнами беспечные ихтио дети
под киля сейнеров под рыбацкие снасти и частик и кит по уму-то равны вот в чем штука
что ж гоню я волну люди рыбы отчасти нам то доказала без шуток и гитик наука
сотворил эмбрион из него и адама со евой и рыбное стадо такая вот Божья причуда
не хочу есть своих не хочу не могу вот строку допишу и отныне не буду
Гурзуф-Беслан
10 лет трагическим событиям в Беслане
Сынок-то в чём наш виноват —
сентябрь на то и дан,
чтоб море, солнце, виноград...
Вдруг отовсюду, как набат:
«Беслан! Беслан! Беслан!»
В то лето благодатный Крым,
нас радовал собой.
На месяц домом стал вторым —
нам домик сдал шутник Карым,
такой весь татар-бой...
Отличник сын — хвала ему,
он заслужил свой рай:
арбузы, персики, хурму!
Горящий торф, Москва в дыму,
на пять недель прощай.
Ну, прогуляет - не съедят,
невелика беда,
зато — рассвет, зато — закат:
Гурзуфа глянцевый плакат
запомнит навсегда.
Малыш, такой родимый мне,
совсем ещё белыш,
вертелся рыбкою в волне —
стихией сам он стал вполне,
счастливейше бесстыж...
Стоял творенья день седьмой.
Ни облачка беды...
В кафешках пахло шаурмой
и висли нежной бахромой
над скалами сады.
Казалось, мир в удел нам дан
и солнцу нет конца,
и воздух от лаванды прян...
Но вдруг: «Беслан! Беслан! Беслан!» —
как пули у лица.
Здесь — мир и свет, и смех детей,
и обнажённость тел...
А там — бандиты всё лютей,
в ужасной наготе смертей —
страдания предел.
Всё вмиг немило стало нам,
отвратнее стократ:
гулять средь разомлевших мам?
А матери от страха там
кричат у школьных врат...
С тех пор для скорби навсегда
тот день нам в души дан.
Мы помним, хоть прошли года.
Ведь породнились города
Гурзуф наш — наш Беслан.
* С соответствующей инициативой в поселковый совет Гурзуфа и администрацию Беслана обратился главный архитектор Крыма, Почетный гражданин Беслана Валерий Савлаев. Руководства обоих населенных пунктов поддержали инициативу и вынесли ее на рассмотрение депутатских Собраний. С 2004 года Гурзуф ежегодно принимает сотни детей Беслана, пострадавших в террористическом акте на отдых и лечение, оказывая внимание и поддержку, протягивая руку помощи.
из сборника «целитва»
Господи хочу попросить помоги написать мне книгу
чтоб надеть её и носить а не этот листочек фигов
этот мир что так быстро изнашивается до дыр
чтобы жить в этой книге на каждой страничке
в каждой буковке петь словно райская птичка
миру-мир миру-мир миру-мир