* * *
Стихи не убеждают.
Побеждает автомат.
И правда стремительно
теряет силы.
Ты, кажется, верил в победу,
загадочный брат,
Не зная, что память
расстреляна с тыла.
Прицелы не сбиты,
и тлеет огонь баррикад,
Не мёртвые души
идут на погосты.
Живые уходят туда,
и пути нет назад.
И даже в стихах всё
смертельно не просто.
* * *
Если не слышать друг друга,
Можно оглохнуть от взрыва,
Где в динамите страсти
Клокочут гордыня и спесь...
Парящее эхо испуга
Рождается молчаливо.
И, кажется, злое счастье
В судьбе «тяготеет доднесь»...
* * *
А в море под названием "война"
Есть остров под названием "любовь".
Там ночью канонада не слышна
И там под крик "Ура!"
не льется кровь.
Там смерть невероятна, как вчера.
Там жизнь любви равна лишь
и верна.
И, если слышится там изредка
"Ура!"
То лишь от поцелуев и вина.
Но волны все опасней и страшней.
И тает остров в утреннем дыму.
Я знаю – "на войне, как на войне..."
Но сердцем эту мудрость не пойму.
* * *
Вновь жизнь пульсирует, как рана.
И, дернув за рычаг стоп-крана,
Не знаешь – что там впереди.
Какие брезжут перспективы –
Убьют нас или будем живы
И веселы, как Саади.
Глаза пугают, как двустволка,
Язык – колючий, как иголка, –
И это наш с тобой портрет.
А мы себя и не узнали,
Мы просто жали на педали,
Но скорости все нет и нет.
Зато бывают перестрелки,
И это, право, не безделки –
Поникнуть со свинцом в груди,
Где жизнь пульсирует, как рана...
О, боже, помирать нам рано,
Когда еще – все впереди.
* * *
Ружье висит и не стреляет,
Хоть пьеса близится к концу.
По площади сквозняк гуляет,
Как будто тени по лицу,
Вопросы, слышатся, советы –
Куда, зачем, откуда, как...
Как тополиный пух, билеты
По площади несет сквозняк.
Ружье молчит. Молчит зловеще.
Лишь гром грохочет, как в аду.
И как носильщик тащит вещи,
Тащу себя я сквозь беду.
Ночной ветер
И лист, дрожащий в темноте,
Ночного ветра отраженье,
И я, в трамвайной тесноте,
Влекомый жизнью на сраженье,
Неведомо за что, куда,
Едины в том, что есть беда,
И есть вина, и есть волненье,
Но все исчезнет без следа,
А ветер гонит прочь сомненья
И кружит листья в вышине...
И мне тревожно, друг, и мне.
* * *
Утеряна или нет?
Куда ни взгляни – связь.
Куда ни пойди – билет,
Куда ни ступи – грязь.
Может быть, это сон?
Может быть, зря я вплавь?
Но темный как сто ворон,
Вечер мне шепчет: "Явь...".
* * *
Мои друзья меня не понимают.
Мы говорим на разных языках.
И между нами бывшая прямая
Вдруг превращается в зигзаг.
А раньше был язык мой
всем понятен,
Как дровосек из сказок
братьев Гримм.
Зато теперь как много белых пятен,
Когда мы слушаем и говорим.
Мы говорим: "Куда же нам
деваться?"
А слышим канонады дальний гул.
И, заменив "Товарищи"
на "Братцы",
Пугает нас все тот же караул.
* * *
Усталый караул шагает по стране.
Усталый караул – в тебе сидит, во мне.
Усталые мозги, усталая рука –
От лишнего хлопка, от жесткого курка.
Усталый караул, ты нас посторожи
От злобы вековой, а, главное, от лжи.
Усталый караул, ведь ты же не конвой,
Но каждый норовит шепнуть тебе: "Я свой..."
Усталый караул, ты нас не разгоняй,
Перелилась уже усталость через край,
Уже усталый мир склоняется к войне,
Пока наш караул шагает по стране.
* * *
Не подсказываю никому,
Потому что и сам не знаю...
Не пойму ничего. Не пойму.
Начинается жизнь другая.
Может время стихов ушло,
Время прозы суровой настало?
Жизнь, как птица с одним крылом,
Бьется в каменной клетке квартала...
* * *
У доброты – всегда в запасе
доброта,
Ее количество – неиссякаемо.
Но эта истина, хоть и проста,
Увы, так трудно познаваема.
Кулак, наган, ложь или грош –
Вот аргументы нашей злости...
А мир вокруг – по-прежнему хорош,
А мы – по-прежнему
безжалостные гости...
* * *
На кладбище в Каменном броде,
Как масло на бутерброде,
Земля на могилах жирна.
На пасху приходят потомки,
Меж жизнью
и смертью у кромки
Сидят за стаканом вина.
Здесь пахнет весенней травою,
А в воздухе,
над головою
Весенние птицы поют.
И только земля под ногами,
Под праздничными
пирогами
Мрачна,
как последний приют.
* * *
Увидь меня летящим,
но только не в аду.
Увидь меня летящим
в том городском саду,
Где нету карусели, где только тьма и свет...
Увидь меня летящим
Там, где полетов нет.
* * *
Понимаешь, какие дела –
Пахнут кровью чужие пророчества.
Хочет светлой прикинуться мгла,
А вот свету быть мглою не хочется.
Понимаешь, забытые сны,
Возвращаясь, не ведают промаха.
Мгла становится тенью войны,
И витает над ней запах пороха.
* * *
В небесную высь
по наивности, видно, стремлюсь,
В пространство от счастья
до пятого времени года.
И пусть заблужусь, ошибусь, ушибусь.
Ну и пусть.
Но вдруг приоткроется
тайна вещей и природы.
Где вещая память пророчит,
пугая меня,
Там чьи-то следы – к облакам,
на века, сквозь погосты.
Там пятое время не года,
а жизни, маня,
Зовёт и меня в эту высь,
где не падают звёзды.
* * *
Бурьян пророс из детства моего.
Я не узнал его.
Он посерел от пыли.
Качаясь скорбно на ветру,
Он шелестит. И шепчет мне:
"Мы были.
И ты играл со мной
В военную игру..."
"И с другом! –
Я кричу ему. –
И с другом!"
И смотрит дочка на бурьян
С испугом.
А он пророс из детства моего.
* * *
Облака плывут с востока,
И державен их поток.
Безразлична им морока –
Запад прав или Восток.
Им, наполненным дождями,
Важен только свой маршрут
Над полями, над вождями,
Что пришли и вновь уйдут.
* * *
Каждое лыко - в строку,
Слова меняя лик.
Словно солдаты в полку,
Строятся звуки в крик.
Ложь убивает слова.
Эхо - тише травы.
Если в крови трава,
Значит, слова мертвы.
* * *
Канонадное эхо кузнечного цеха
похоже на эхо войны.
Гулко ухает молот,
и пресс, словно пушка грохочет,
Наполняя кошмарами сны,
заглушая дыхание мирной страны,
Где над смертью мучительной
кто-то безумно хохочет...
А не так далеко разрушает покой
канонадное эхо стрельбы.
Брат на брата идёт,
хмуро глядя в прицел автомата.
Не судьбу выбирая, а словно рабы,
погружаясь в болото борьбы,
Забывая, что эхом витает
над каждым расплата...
* * *
Взрослые любят игрушки -
Гонки, «стрелялки», «войнушки»,
Где умирают красиво
Под угощенье и пиво.
Лишь в глубине монитора –
Страшные тени террора...
Прочь! В это я не играю.
Слава героям? Не знаю...
* * *
- Ты слышишь, как сердце стучит у меня?
- Нет, это – колёса по рельсам...
- Ты видишь – дрожу я в сиянии дня?
- Ты мёрзнешь. Теплее оденься...
- Ты видишь – слезинки текут по щекам?
- Нет, это дождинки - к удаче...
- Ты чувствуешь – я ухожу к облакам?
- Я вижу, я слышу... Я плачу.