Молчальница
Ненастье перебесится
И сгинет без следа.
В качалку полумесяца
Уляжется звезда.
Полночная молчальница
Не вымолвит словцо,
Лишь сонно закачается,
Объятая ленцой.
И в платьице холстинковом –
Другого не дано –
Я звёздной паутинкою
Опутаю окно.
Пленённую бессонницу
Стихами напою...
Всё будет, всё исполнится
У счастья на краю.
Сирени прощальный букет
Неделю, всего лишь неделю
Струился цветов аромат,
И жалость моя неподдельна,
Что вянет сиреневый сад.
Кудрявые, бурые кисти
Коснулись моей головы:
"Ты тоже заложница истин,
Законов природы, увы."
"Нельзя надышаться сиренью
На долгие месяцы впрок"-
Шепнул, призывая к смиренью,
Упавший в ладонь лепесток.
В сиреневых сумерках мая
На сердце смирения нет,
Когда я к лицу прижимаю
Сирени прощальный букет.
Ради нас
Если всё - не случайно и ради,
Неужели - и ради меня?..
Владимир Максимов
Ради нас – и лопух придорожный,
И тюльпана лиловый бокал,
И заря, что легла осторожно
На безмолвие водных зеркал;
И кузнечик, что вечно стрекочет,
И пчелы неуёмная прыть,
И горластый задиристый кочет,
Что мечтает летающим быть...
И коровы дородное вымя,
И доверчивый пульс родника,
И певучее родины имя
Не на час, не на год – на века.
Время не прячет усмешку
Вот и кончаются Святки,
Скована льдом полынья,
Месяц на небе - заплаткой,
Нежно глядит на меня.
В рыхлом снегу - углубленья:
Лапок кошачьих следы.
Зябко рукам и коленям,
В явном преддверье беды.
Время не прячет усмешку:
"Глупости всё, чепуха;
Будут для сердца потешки,
Будут любви вороха!"
Может, и будут - не знаю,
Только в крещенскую лють
Жаждет мечта расписная
В тёплое носик уткнуть!
Я молилась не зря
Я молилась не зря. Одиночества створка
Приоткрылась... И вмиг - пересохло во рту
От касания рук, от немого восторга,
От сознанья, что я преступила черту,
Убежав из страны Ожидание Счастья.
И корону, и трон - всё оставила там.
Королевой была... Но к чему эта власть мне
Во дворце, где никто не целует в уста?
Сладко женщиной быть: оплетясь повиликой,
Закрывая глаза, не жалеть ни о чём...
Одинокой была, ледяной и безликой -
Стала искрой, огнём, светоносным лучом!
Мартовские коты
В сугробах, по-зимнему пышных,
Ещё колобродит зима,
Но солнцем обласканы крыши,
И сходят котяры с ума.
И мой доходяга - у двери,
Куда тебя, старый, несёт?
Она - распушистая пери,
А ты - запаршивевший кот.
Беги, семени, бедолага,
Возможно, в последний разок!
Я двери запру и прилягу,
Забудусь хотя б на часок.
Эх, мне бы подобное рвенье,
Но что-то обуглилось там,
Где страсть разжигала поленья...
Завидую этим котам!
Я молилась не зря
Шатались пьяные дожди –
Неизлечимые гулёны.
Скрестив ладони на груди,
Молилась осень исступлённо
Об усмирении страстей
И безболезненности тленья.
Слетались листья всех мастей
И целовали ей колени,
Кудельки слипшихся волос,
Одежды тлеющей останки...
Ей вторил уличный барбос,
Скуля в ознобе лихоманки.
Взлетала слёзная мольба
Над голой яблоней и выше,
Туда, где мокрая труба
Пронзала шиферную крышу,
Туда, где месяца дуга
Казалась жалкой и никчёмной...
Наутро – белые снега
Смотрелись девственно на чёрном.
Белые одежды
Распашонка да пелёнка,
Чепчик белоснежный –
Долгожданного ребёнка
Первые одежды.
Где ты, белый сарафанчик,
В розовый горошек? –
Там, где детства одуванчик
Цвёл среди дорожек.
Где мой беленький передник –
Первый в жизни фартук?
Там, где старой школы средней
Крашеные парты.
Где ты, платье выпускное,
Свадебное платье?
Там, где давнею весною –
Робкое объятье.
Белый цвет – он всех милее –
До слезы прощальной.
Снега белого белее –
Саван погребальный...