Явленный на Землю
Ты явился снова,
Тихий человек –
В царстве змея злого
Прожигать свой век.
Здесь с тобою будет
Белая печаль,
Плачущие люди,
Плачущая даль.
На звезде далёкой
Твой расчерчен путь,
Но судьба жестока:
Ты о нём забудь!
Звёздными ветрами
Ты заброшен к нам,
Чтобы горе с нами
Пить напополам.
Чтобы лабиринты
Всех земных дорог
С кем-то
иль один ты
Одолеть бы смог.
Но – с тобой одна лишь
Белая печаль.
С нею и отчалишь
В плачущую даль.
Полетишь в туманах
На крылах тоски
В ласковые страны,
Что к мечте близки.
Но во мгле холодной
Посреди болот
Нежитью безродной
Кончишь свой полёт!
Кто-то знакомый...
Полночь. Апрельские звёзды
Тихо рыдают в ночи.
Капают, капают слёзы.
Ртутью мерцают лучи.
Влажная тёплая юность
Тьмой безголосой поёт.
Зеленоватая лунность
Льётся на тлеющий лёд.
Кто-то знакомый по чаще
Тихо блуждает в ночи.
Слышишь, всё громче и чаще
В сердце тревога кричит.
Слышишь, как сладко тоскует
Прошлое в наших сердцах.
Кто-то знакомый ликует,
Шёпотом славя Творца.
Ночи погасшее око
Грустью мерцает моей.
С нами пространство жестоко.
Будет ли время добрей?..
Судеб кровавые жала
В детские жизни впились.
Может, поэтому мало
Длилась беспечная жизнь?
Памяти скинув запреты,
Выжег нам души пожар,
И позабыли мы где-то
Детства блистающий шар.
Знаю – зловещею ночью –
Он освещал бы пути.
Кто-то знакомый мне очень
Шепчет:
его не найти!
Апрельское
Я слышу шорохи апрельских
Зеркальных сумерек болот,
Когда мечты, как погорельцы,
Переплывают душу вброд.
Сбежав от чувственных пожарищ
В прохладу зыбкую трясин,
Где дна тревоги не нашаришь
Среди берёз, среди осин.
О, эти чахлые берёзы!
Как вы нездешни в поздний час:
Когда закат роняет слёзы,
Я не могу смотреть на вас.
Тоской истерзанные судьбы!
Зачем, к чему влечёт вас жизнь,
Без смысла всякого, без сути,
Как ржавый старый механизм.
И луч заката на осинах
Похож на блик небытия;
И, словно след сырой лосиный,
В лесу блуждает жизнь моя.
В потоки странных тёмных строчек
Сознанием оттенена,
Среди осоки, хлюпких кочек
В туманах прячется она.
Когда весна коряво, дико
Бредёт во мшистой мгле болот,
Пространство криком, птичьим криком
Меня в грядущее зовёт.
Но я смотрю, как погорельцы
Былых страстей плывут туда,
Где нет тепла огней апрельских,
Но где покой и холода.
И в невозвратных топях этих,
Средь ядовитых, злых ключей,
О дальнем я припомню лете,
И жизнь почую горячей!
Я шёл дорогой тайной...
Я шёл дорогой тайной
В серебряных лесах,
Ведом тоской случайной,
Звездою в небесах.
Туманные поляны
Скрывали от меня
Тот мир забытый, странный,
В котором времена
Сплетались, словно змеи –
Грядущее с былым,
Где был я добрым, смелым
Предчувствием храним.
Дремали сладко ели
И пела тишина
Сиреневой свирелью,
Весны вином пьяна.
Я шёл туда, откуда
Болотных светляков
Мерцающее чудо
Простор дарить готов.
Туда, где пенье звонкой
Полночной тишины
И звук печали тонкой
Заметнее слышны.
Туда, где улыбнутся
Покой, восторг, мечта,
И губ моих коснутся
Палящие уста.
Аксиома заката
Аксиома заката легка и проста,
И прописана солнечным светом
На густых временах, на осенних холстах,
Но темна и печальна при этом.
Теорема рассвета премного сложней
И начертана лишь половина
На горах и на скалах кочующих дней,
Где грохочут событий лавины,
Где меж прошлым и будущим – свет января,
Невозможное будто возможно,
И в созвездий ряды разлагает заря
Этот свет, не спеша, осторожно.
Злого счастья елей бесконечно лучист,
Но дурманит тоски ароматом.
Дописав теорему рассвета, учись
Позабыть аксиому заката.
Одной минутой прошлого храним...
Одной минутой прошлого храним,
Я выйду в холод поздних дней согретым,
Рассею дым, событий скорбных дым,
Заставлю дух остаться молодым,
И средь туманов сам растаю где-то.
Но мысль моя болотным светляком
В сырых лесах по кочкам будет прыгать,
Пока ночами призрачно кругом,
И нет тебя... и грусти жёлтый ком
Подвешен, будто лунная коврига,
На облаках в конечной пустоте,
В молчании трясин, густом, суровом,
Где все, кто здесь – чрез миг уже не те...
Где нет креста, но все, как на кресте,
Где не найти живого звука, слова.
И – лишь покой, забвенье и покой
Поют ночною птицею о вечном,
И нет ни лжи, ни правды никакой
В том, что не станет озером, рекой –
В болотной жиже, тягостной и млечной.
Но мысль живёт – то бликом, то огнём,
Шипит в воде, отравленной и горькой,
В кудрях дерев колышется дымком,
И, снова обращаясь светляком,
Кому-то светит с кочки иль пригорка.
Кому?.. Тебе, погасшая звезда,
Чей свет летит ко мне через парсеки,
В иных мирах рисуя те года,
Которые пропали навсегда,
Где мы клялись быть солнцами навеки!
Вода скорбей
Вода студёная скорбей
Сочится из гнилых трясин...
А где-то в мыслях о тебе
Судьбы играет клавесин.
И времена мои поют
О всякой пошлой ерунде -
О том, каков он был, уют,
Когда весна цвела везде.
Когда весна цвела всегда
И умирали январи.
О, те далёкие года
Прекрасны, что ни говори!..
И домик с окнами в мечты,
И мая сладкий пирожок -
Такой была со мною ты.
Нам было слишком хорошо!
Но вот беда – в сырой глуши
Из почвы кислой, торфяной,
Где тихо дремлют камыши,
Залепетал родник лесной.
Из родника в тоске болот,
В змеино-злобной тишине,
Холодноватая, как лёд,
Вдруг потекла вода ко мне.
Туман над ней – как навий яд,
Сама она – вода скорбей.
Мечты исчезли все подряд,
И стало пасмурно в судьбе.
Весна погибла в чёрной мгле,
Пропала ты во тьме времён;
Мне стало тяжко на Земле.
Я погрузился в тёмный сон.
Но даже в этом тёмном сне
Я вижу воду родника:
Вода скорбей спешит ко мне.
Смеётся смерть издалека.
Не надо ничего...
Не надо ничего... букет
Пылает ярко в вазе.
И слово тихое «привет»
Я слышу в каждой фразе.
Окно. Весна. И небеса.
И то – что с нами было...
Опять листва... Опять гроза.
Легко. Свежо. И мило.
И только там, где чей-то сон
Гуляет важно, гордо,
Закатной грёзе горизонт
Располосует горло!
Зимней ночью
Я за дверью услышал шаги.
Постучали в мой дом поздней ночью.
За окошком не видно ни зги.
Лишь тревоги колючие очи.
Слышу стоны за дверью и плач.
Женский голос лепечет негромко:
«Я замёрзла! огня бы! тепла!..
Тяжела за плечами котомка...
Я из дальних пределов иду,
Возвещаю о будущей жизни;
Одиноким, попавшим в беду
Отгоняю печальные мысли.
Я скажу, где блуждает оно,
Ваше робкое тихое счастье,
Сколько жизней прожить суждено,
Сколько радостей в них и напастей...
Замерзаю. Впустите меня.
Из котомки кристалл я достану:
В нём заблещут мечтой времена,
Беззаботной мечтою и пьяной.
И танцующей будет судьба.
А миры, что хрустальны и хрупки,
К вам с небес прилетят. Ворожба
О грядущем – невинней голубки».
Я у двери стоял и внимал
Этим жалобам тихо, но злоба
Заточила внезапно кинжал,
И сказал я в безумном ознобе:
Убирайся в пределы свои,
Не хочу непонятных пророчеств.
Знаю – клятвы слепые любви –
Суть истоки земных одиночеств.
Убирайся! Не верю тебе!
Замерзай, оголтелая ведьма!
Я не верю, что племя скорбей
В состоянье с тобой одолеть мы!..
Слишком горестно стало вокруг,
Слишком тягостно и безнадёжно.
Словно в чёрный магический круг
Я ворвался вдруг неосторожно...
И за дверью опять тишина,
И рассвета бутон расцветает...
Может, правду сказала б она,
Только правда её не святая!
Горчат сырые дни...
За далью даль, за болью боль.
Горчат сырые дни.
Дымят зажжённые судьбой
Лиловые огни.
А рядом – тихое «хочу»
И громкое – «молчи»,
Верны озябшему лучу
В остывшей злой ночи.
Качают времена корвет
Пространства моего...
За светом – тьма, за темью – свет,
И больше ничего!