А васильки, наверно, сеет Бог...
А васильки, наверно, сеет Бог...
Попробуй, тоже поле, перейти так –
лучи вплетая в стог, вплетая в слог,
не трогая прожорливых улиток.
Опять сезон дождей и спелых туч.
Аврора, словно чёрная царица,
ткёт воздух с прелью, медленно… Тягуч.
Скорей бы утро ранее, не спится.
В такие дни горчичный горизонт
зовёт, не обещая вовсе встречи.
И путаешь пространства, явь и сон,
плотнее укрываешь пледом плечи.
Как тени притаившейся тоски,
стоят свои. Их надо вечно помнить.
Шьёшь строчки. Вроде лучики узки,
вплетаешь их, и переходишь поле…
Утреннее
Так сладостно, не открывая глаз,
Почувствовать, что солнце золотится,
Снуют стрижи, разыгрывая блицы,
Устраивая звонкий парафраз.
Открыть глаза и вязнуть в тишине
В которой сны гуляют в коридорах.
Твои ресницы, словно в разговорах,
Подхватывают мысли в глубине…
Ещё не слышишь, что очнулся день
В полоске нежно-розового цвета,
Что потянулась и зевнула ветка –
Вспорхнул посеребрённый зинзивер
Ещё минуту выжду, не спешу...
Я поднимусь как бабочка над полем,
Не нарушая сладкого покоя.
Румянец неба в тесто замешу
И запахами сдобы сны наполню...
Ливень тихо бормочет
Ливень тихо бормочет,
словно в телике Вести.
Громыхнёт – перекрестит
окна – вяло, разочек...
Батя снова приложит
губы к сальной бутылке,
и читает, напившись,
чистоглазого Рильке.
Даже в профиль – похоже.
Это осень взыграла –
слёзы сохнут повсюду…
Вилка молнией к блюду –
ловит лодочку сала.
А в глазах-недомогах,
не тоска, а тоскище.
Этой осенью нищей
что-то выпало много
и дождей, и проклятий –
вот и тянет на строчки.
Боль расставит все точки...
Жизнь из точек, да, батя?
Цветут люпины
Твои дожди без графика и цикла
Приходят и тягучей и прохладней…
А я не спорю, я давно привыкла
Закручивать цигарки из тетрадей,
Где строчки расплылись в дождливый вечер.
Их не собрать и не связать узлами.
Мне совершенно крыть сегодня нечем
С холодными, как льдышечки, губами.
И потому я рву листок беззвучный,
Выкуриваю сладостно и горько,
И пепел осыпается не кучно,
А разлетается, как мысли – вольно.
Вино пришлёшь, а может быть картину,
Где сердце в виде красного бокала.
Я напишу: мне нравятся люпины,
Карминные особенно любимы…
И не сожгу как прежде, как бывало.
Бабье лето
Клёны запускают дельтапланы.
Кружит лихорадкою секунды...
Пусть предчувствия сегодня смутны,
Мысли, как ключи, серебротканы.
В переводе с вечного на ветер –
Клинопись! У неба ровный почерк.
И чернеют снова многоточья…
Ощущенье горькое – потери.
А на завтра снова – солнцелепье!
Высверками лужи, будто в звёздах.
Подрастает Бабье лето в гнёздах,
Изучая горловое пенье.
Как надежда в осень зеленеет
Почкой неразумной, неуёмной,
Даль, не измеряя веткой клёна,
Так и я тянусь к теплу за нею.
Листик прячет глупого маслёнка,
И пылинка воздухом воспета…
Как же сладко пахнет Бабье лето
Вкусной шишкой, солнцем прокалённой…
Вспыхнули охрицей горы
Вспыхнули охрицей горы –
Выцвели косы берёз.
В воздухе запах просфоры,
Капает с веточек воск.
Вечным огнём опалёны,
Листья кружат на ветру.
Зря обожжённые клёны
Ищут румянец подруг.
Полупрозрачные тоги
Все упадут – вуаля!
Принаряжаются горы
В охру и цвет миндаля…
Облака
В небе тают облака…
Тютчев Ф.И.
В небе тают облака…
Что тут скажешь? Небо сине!
Мне хватило бы прыжка,
Чтоб достать его красиво!
Мне хватило полшажка,
Чтоб подняться на ступеньку.
Там где лестницы дрожат –
Я выделываю еньку.
Вот дойду до облаков
И надую губы, щёки.
Пузыри пускать готов,
Даже плавясь в солнцепёке.
Лишь бы братик из окна
Видел самых разных кошек,
И барашков рисовал
В дождь, на тонких-тонких ножках.
Окунулось небо в реку
Окунулось солнце в реку
Жиль де Брюн
Окунулось небо в реку –
напиталось, напилось.
С бороды стекает млеко,
голубой плывёт лосось.
Золотом блестят затоны,
размагнитился компас…
Знать, как водится в законах,
есть и здесь огромный лаз.
Хвостик летнего дракона
закружила синева…
Пишет хокку по канону,
и по зову естества.
Высекает искры мысли,
разгорается огонь:
человечек человеку
то ли песня, то ль гармонь.
Это давняя забава –
облака перебирать.
Спит драконья переправа
тишь пока и благодать…
Тихое утро...
Тихое утро крадётся на цыпочках ночью,
Пренебрегая запретом: до солнца являться.
Веточки тронет, согреет дыханием почки,
И распушит оперение птиц. Глянет в святцы!
Дел переделает массу – не спится. Капели…
Вспомнит как прежде в берёзовом краешке сквера
Всё просыпалось – под инеем ветки сопели,
Свету молилась горбатая белая верба.
Тихое утро крадётся шагами Амура,
Только я слышу всегда эту первую ноту –
Лёгкого ветра рожденье, теней перламутра –
От голубого до бежевых капелек сот, и
Тёплого, точно ласкаются руки Вселенной.
То, что вчера было камнем, сегодня из ветра –
Огненный круг начинает движение мерно,
Чайник свистит, и запахло оладьями щедро.
.
Зов наполняет дыханием с этой минуты.
Тихое утро – ни в теле, ни в воздухе смуты…
Разговор с лещом
Мята на губах,
Мята в волосах.
Холодит с утра
Пряная роса.
Спит палаток ряд,
Прокрадусь тишком.
На воде скрипят
Вёсла с камышом.
Блинчик запущу –
Камешек как раз!
Расскажу лещу
Как живёт бекас.
Про несчастных нимф,
Королев чудных,
Нет друзей у них,
Нет, своих – родных…
Не завидуй им,
Мой прекрасный лещ!
Скажем: салабим –
Вот и твой кулеш!
Разве радость в том,
Что кругом рабы?
Счастье животом
Мериться, как мы...
