«Комсомолец» был одиннадцатой по счету субмариной, которую наш флот потерял в мирное время. Двенадцатым подводным крейсером, которого постигла такая же участь, стал «Курск». В общей сложности погибло 800 моряков. Среди них и нижегородцы. На «Комсомольце» их было четверо. Выжил лишь Юрий Козлов.
Рекорд «Золотой рыбки»
Этот атомоход сразу же окрестили «Золотой рыбкой». Он действительно обошелся нашей стране в умопомрачительную сумму. Называть её в то время никто бы не решился – себе дороже. Только совсем недавно выяснилось, что на строительство «К-278» было израсходовано свыше миллиарда рублей – огромные по тому времени деньги. Это соответствовало затратам на сооружение трех обычных атомоходов или орбитальной космической станции.
Но самая большая в мире подводная лодка была к тому же еще и экспериментальной. По фотографиям трудно судить об ее размерах. Высотой она соперничала с девятиэтажным домом, длина составляла 122 метра, ширина – 11 с половиной. При этом была самой быстроходной. Её сверхпрочный титановый корпус выдерживал погружение на километровую глубину – этот суперсекретный рекорд( по разным источникам, либо 1027, либо 1032 метра) зафиксирован в августе 1984 года.
Но как же так случилось, что гордость военно-морского флота СССР потерпела жестокую катастрофу и опровергла миф о своей непотопляемости, а в конечном счете легла на полуторакилометровую глубину вдалеке от родных берегов? Как так случилось, что на «Золотой рыбке» произошёл пожар, в результате чего погибло 42 моряка? Что произошло на «Комсомольце» в роковой день 7 апреля 1989 года?
Как это было
Мы познакомились с писателем и офицером-подводником Николаем Черкашиным, когда я жил в Лиепае. Там находилась база подводного флота Балтийского флота, и Черкашин нередко туда приезжал. Мы были ровесниками, Николай Андреевич только что получил премию Ленинского комсомола за книги «Соль на погонах» и «Судьба в зеленой фуражке». Мы подружились, переписывались и потом, когда я покинул Латвию. И, конечно же, катастрофа «Комсомольца» не могла не вызвать реакции Черкашина. Он написал книгу «Пламя в отсеках». Прочитав её, я счёл нужным связаться с автором. Привожу с некоторыми сокращениями его письмо, адресованное мне. Я его получил в ноябре 1989 года:
«В книге пришлось пожертвовать некоторыми важными подробностями. Вот хронология катастрофы. Лодка находилась в 180 км от берегов СССР, в нейтральных водах. В 12.03 на пульте вахтенного механика Вячеслава Юдина неожиданно высветилось: «Температура в седьмом отсеке больше 70 градусов». Сразу же была объявлена общая тревога. Седьмой отсек молчал. Матрос Бухникашвили, видимо, погиб сразу же...
Лодка находилась на глубине 157 метров. Спустя 11 минут она всплыла на поверхность. Но в это время в море бушевал шторм. Огонь из седьмого отсека перекинулся в шестой и пятый. Матросы тушили на себе одежду. Воспламенились пары масла, горела, казалось, даже вода...
Ситуация была - хуже не придумать. Был потерян почти весь запас воздуха высокого давления, лодка в любой момент могла остаться без электроэнергии. Единственный выход – спасться с помощью всплывающей камеры. Она вмещала всех, но в ней оказалось только пять человек: командир Ванин, капитан 3 ранга Юдин, мичманы Слюсаренко, Черников и Краснобаев... После того, как они оказались на поверхности, люк камеры самопроизвольно открылся, и избыточным давлением выбросило мичмана Слюсаренко. Он был единственным из пятерых, кому удалось выжить.
Лодка между тем погружалась в воду, слышно было, как трескались переборки... Спустя полтора часа плавбаза «Алексей Хлобыстов» подняла на борт 30 оставшихся в живых подводников. Таким образом, из 69 членов экипажа четверо погибли во время пожара, 38 утонули или умерли от переохлаждения. Один пропал без вести».
Им запрещали подавать сигнал SOS
В другом своем письме Николай Андреевич писал (это он озвучил и потом в своей публицистике): «В связи с секретностью корабля должностные инструкции запрещали командиру обращаться за помощью к иностранным государствам. То есть, лодка была обречена. То, что некоторым морякам удалось спастись, было проявлением их личного мужества и удачных обстоятельств. Между тем существует многосторонняя Конвенция об охране человеческой жизни на море. Она была нарушена, тем самым подводников заведомо обрекли на смерть. Норвежские корабли и вертолеты могли прибыть на место катастрофы гораздо раньше, чем наша плавбаза «Алексей Хлобыстов».
Причина взрыва на «К-278» до сих пор не установлена. Николай Черкашин считает, что он произошел от газо-воздушной смеси, которая образовалась от взаимодействия морской воды, аккумуляторных батарей и кислорода воздуха и ее детонации. Подтвердить или опровергнуть это можно лишь при условии подъема «Комсомольца». Но обойдется это как минимум в 200-250 миллионов долларов.
Они погибли
Как оказался на борту «Комсомольца» капитан 1-го ранга Талант Буркулаков, до сих пор неясно. Наверное, заскучал на берегу, потянуло в море. Он был начальником политического отдела и одновременно заместителем командира 6-й дивизии 1-й флотилии атомных подводных лодок Северного флота. Скорее всего, отправился в автономное плавание по собственному желанию.
Таланту, казаху по национальности, было 42 года. Он родился в деревне Вандышево Судиславского района Костромской области, но вскоре семья его перебралась в Горький. Буркулаков окончил военное училище, за короткое время сделал себе такую карьеру, о которой, наверное, даже не мечтал. И он действительно был талантлив. Черкашин учился с ним вместе, и вот что он писал о своем однокашнике: «Наши подводные лодки сошлись у борта плавучей базы в Средиземном море. Талант позвал меня к себе. Заварил в своей каютке чай. Помимо всего прочего речь зашла и о судьбе: чему быть, того не миновать. В тот год по всем флотам мира прокатилась черная волна аварийности. Корабли американские, английские, французские, итальянские, и наши тоже, — горели, взрывались, сталкивались. Мы гадали: повезет ли нашим лодкам? Тогда нам повезло».
Был знаком и я с Буркулаковым. Военные проводили какое-то совещание, на котором он присутствовал. Я жил в военном городке в Лиепае и был достаточно хорошо информирован о том, что происходит в воинских частях, хотя писать об этом тогда запрещалось. На Балтийском флоте не было атомоходов, поскольку оно для них мелковато, но подводники общаются на разных уровнях. А мой сосед по лестничной клетке, не получивших высоких чинов, Володя Лещинский, тоже учился вместе с Талантом Букулаковым. И он заглянул к нему в гости. Меня позвали на эту встречу.
Талант показывал какие-то фотографии.
— Как ты думаешь, где это снято? – спросил он моего соседа, и, не дожидаясь ответа, сказал: - На «Тайфуне».
- Постой, - ничего не мог понять Лешинский. – «Тайфун» - это же ведь дизельная лодка. Разве она еще не списана на металлолом?
- Когда я там служил, мы её привели в порядок, - сказал Талант.
А вообще он был не больно-то разговорчив. Другие политработники отличались именно потоком своего красноречия. Талант очень ценил слова. Капитан-лейтенант Калинин вспоминал много лет спустя о катастрофе в Норвежском море:
— Там, на мостике, когда подняли отравленных дымом моряков, начальник политотдела помогал доктору их спасать. Искал ампулы с адреналином, наполнял им шприц, делал искусственное дыхание. Помог влезть на спасательный плотик Коляде, втащил за руку...
Но днище плота прогнулось под тяжестью людей, и получилась такая яма, в ней, как в бассейне, сидели, сбившись в кучу, люди. Их то и дело захлестывало волной. Талант Боркулаков держался до последнего. Но на спасательном баркасе у него начались судороги. Сердце остановилось.
Сегодня вдова Таланта и его дети живут в Севастополе. И совершенно не случайно, что этот город стал российским. Теперь нет никаких проблем, чтобы побывать на кладбище Марьина Роща в Нижнем Новгороде, где похоронен Талант Боркулаков.
Нижегородец Роман Константинович Филиппов покоится на кладбище «Красная Этна». Он посмертно награжден орденом Красного Знамени. Ему было всего 20, на его доме под номером 6 на улице Глеба Успенского в Ленинском районе Нижнего Новгорода установлена мемориальная доска. Но почему бы не назвать его именем улицу? Глеб Успенский практически не имеет к Нижнему Новгороду какого-то отношения.
А вот у Валерия Суханова нет могилы. Его могила – Норвежское море, чужое и холодное. Ему, как и Роману Филиппову, тоже было двадцать лет. Он с детства мечтал стать моряком, и его мечта осуществилась. Он родился в Выксе, где проживает вся его родня. Друзья помнят, что Валерий хорошо играл на гитаре. Во время аварии на «Комсомольце», покинул лодку одним из последних, но спастись, увы, не удалось.
Выживший
Юрий Козлов учился в Горьковском сельскохозяйственном институте, когда пришла повестка из военкомата. Но тогда призывали и студентов. Юрий был идеальным подводником: и грамотен, и «недомерок» (на субмарины из-за ограниченности пространства не брали высококорослых), а здоровье отменное. Вдобавок и грамотен. Кстати, говоря, даже среди матросов «Комсомольца» только двое имели среднее образование, у остальных было либо высшее, либо незаконченное высшее.
Он родился и вырос в Лысково. Как попал на «К-287», так и не понял. В экипаж зачисляли преимущественно только членов КПСС.
Его призвали в 1988 году. Направили на учебу, на «Комсомольце» Юрий Козлов выполнял обязанности механика трюмного дивизиона. Автономка, начавшаяся в феврале 1989 года, была для него первой.
Мы встретились с Юрием в селе Григорове, на родине протопопа Аввакума и патриарха Никона, очень давно – шел 1999 год. Тогда он работал пожарным.
- Это, наверное, не случайно? – спросил его я. – На «Комсомольце» тоже был пожар.
- Да, это всё осознанно, - сказал Козлов. – Я должен теперь бороться с огнем везде.
Увы, не получилось. Пошли такие социальные катавасии, что дальше некуда. Некоторое время Юрий вообще нигде не работал. А надо было кормить семью.
Он до конца дней своих запомнил день трагедии на атомоходе.
- Я отдыхал после вахты, - рассказывал Юрий. – Но не спалось. И тут в полдень прозвучал сигнал тревоги. Сначала я не поверил, что происходит что-то очень неординарное – по тревоге нас поднимали постоянно, но это были учебные тревоги. В этом же случае было что-то совсем другое. Тут ошибиться было невозможно.
Юрий находился в пятом отсеке, а пожар случился в седьмом. Когда он заблокировал свой отсек, то по штатному расписанию должен был подняться на верхнюю палубу. Так он и сделал. Но тут полыхнуло так, что пламя накрыло всех. Противогазы просто плавились, въедаясь горячей резиной в кожу. Кто-то после этого вообще ослеп. Козлову опалило бок и левую руку. Горело всё, даже вода...
Борьба с пожаром была безуспешной. Командир подлодки Ванин понял, что ничего кардинального сделать невозможно. Но он не мог послать в эфир сигнал SOS – это было запрещено. Лодка к тому времени уже была на поверхности, хотя и с минуту на минуту могла затонуть. Волны высотой до двух с половиной метров выплеснули моряков в открытое море, в ледяную воду. Продержаться на плаву можно было только несколько минут. После этого следовал летальный исход.
Многие моряки утонули – сил не хватило, да и ноги сводило судорогой. Спасательный плот, который выбросили с самолета, оказался очень далеко, другой вообще сразу пошел ко дну. Юрий Козлов все-таки добрался до плота, и кто-то из моряков вытащил его буквально за шиворот. Потом он узнал: это был капитан 3-го ранга Владимир Елманов.
На палубе плавбазы "Алексей Хлобыстов" потерявшего сознание Юрия Козлова сочли мертвецом. Но он застонал, его спасли. Он был в числе 27 моряков, которые выжили. Но с каждым годом их число уменьшается.