Симулянтка

12 сен 2014
Прочитано:
1667
Категория:
Российская Федерация
Санкт-Петербург

Однажды я не подготовилась к контрольной по математике и решила не идти в школу. Родители ругали меня за плохие оценки, а на этот раз вообще пригрозили, если закончу четверть хотя бы с одной тройкой, оставят на Новый год без приставки «Денди». Я была способным, но ленивым ребенком: родители это знали, потому и относились ко мне очень строго. Наша математичка Татьяна Викторовна предупредила о контрольной работе всего лишь за два дня. Один из них я провела у подружки на дне рождения, поэтому время неумолимо сокращалось. Что делать? Я была в смятении, если не сказать больше. Нужно как-то поднять себе температуру, чтобы завтра, это должно произойти завтра, не прийти в школу! Но заболеть никак не удавалось: я уже и снег глотала, и при открытой форточке спала, и даже без шапки в мороз гулять ходила. Видимо, у меня был очень сильный иммунитет, раз я не простужалась. И тут в голове моей мелькнула шальная идея: не проще ли нагреть градусник? Тогда температура сразу поднимется. Подруга на дне рождении рассказывала мне, что, когда ей нужно было заболеть, она терла себе подмышки, и температура поднялась очень быстро. На два дня ее оставили дома. Но я решила сделать хитрее и, главное, без вреда для своего здоровья. То есть, просто нагреть градусник о батарею, а горло прополоскать йодом, чтобы оно стало красным. Я прополоскала его еще вечером, чтобы наутро оно точно покраснело! Я не хотела болеть по-настоящему, мне нужна была всего лишь отмазка от школы дня на два, не больше.

Наутро, когда бабушка меня разбудила, я жалобным голосом объявила, что плохо себя чувствую, болит горло, и голова, будто не моя.

Бабушка начала хлопотать обо мне: Бедная ты моя! – взволнованно проговорила она. Ну, как я тебя в школу могу отпустить в таком состоянии? Знаешь чего: давай температуру померяем. Но доктора я тебе в любом случае вызову: просто спрашивать ведь будет, какая температура с утра была...

Бабушка принесла мне градусник, и, стоило ей уйти, я приложила его к батарее. Нагнать температуру не составило особого труда: уже через минуту столбик термометра показывал 39 градусов. Меня спасло то, что батарея находилась рядом с моей кроватью, а еще то, что я успела нагнать температуру до того, как бабушка вошла ко мне в комнату.

–Ну чего, Настюша? – встревожено спросила меня бабушка.

Я прикинулась дурочкой и протянула ей градусник: А ты посмотри, бабуль! Я просто не понимаю, есть ли у меня температура.

–Ой, батюшки мои! – запричитала бабушка. 39 с утра, а что же дальше-то будет?! Лежи, маленькая моя, не вставай. Сейчас доктора вызову! Потом выпьешь клюквенный морс и горячий чай с лимоном. И еще то, что доктор пропишет.

Мне было стыдно, что я обманываю бабушку: она у меня такая добрая, внимательная, сердце кровью обливалось...Но другого выхода я в тот момент не видела. Я очень хотела уклониться от школы, но так, чтобы прийти 25-ого декабря на новогоднюю елку. Ведь в этот день вся школа будет гулять: сначала в Актовом зале, с праздничным концертом, поздравлениями, песнями, танцами, а потом к себе в класс пойдем продолжать.

Врач, строгая тетенька в белом накрахмаленном халате, с деревянным чемоданчиком в руках, пришла очень быстро. Я испугалась, что она будет угощать меня касторкой и мазать йодом, как Медуница из сказки «Незнайка на Луне». Или чесночные капли начнет капать в нос, от которых голова потом по-настоящему заболит. Мне становилось все страшнее и страшнее...

Врач села на моей кровати, велела раздеться и стала слушать.

–Так...с, – после значительной паузы протянула она. Дыхание, вроде, в порядке. Пульс – тоже, хоть в космос лети! Теперь горло показывай!

Я открыла рот:...А!

–А вот горло-то у тебя красное. Боюсь, что сильно ты простыла, дорогая моя! Давно болеем?

–Ну, у меня два дня голова болела, и тошнило по утрам, но я думала, все пройдет. А сегодня стало совсем плохо, – соврала я. Знала бы Медуница, что в это время у меня как раз идет контрольная по математике!

–Сейчас лекарство тебе выпишу, должно стать лучше, – заверила меня врач. Или может в больничку поедем?

–Доктор, а что, Настенька так плоха? – всплеснув руками, спросила моя бабушка

–Ну, вы не переживайте, бабуля, – сказала врач. – Просто ангину лучше в больнице лечить. Намного быстрее и эффективнее!

–Нет, только не в больницу! – запротестовала моя бабушка. Мы сами ее вылечим! Я не хочу, чтобы моя внучка Новый год в больнице встретила!

Но вместо ожидаемых двух дней врач посадил меня на больничный на целую неделю: во-первых, с градусником я и правда перестаралась (раз с утра 39, то вечером может быть все 40), а, во вторых, горло было очень красным, и врач поставила мне ангину, правда, под вопросом. Сказала прийти к нему в конце недели (после 25-ого декабря) сдать анализы, и, если плохие окажутся, точно отправит меня в больницу.

Вечером, когда родители пришли с работы, бабушка им все рассказала. Я ревела, уткнувшись в подушку. О том, чтобы потихоньку свалить в школу, на елку, не могло быть и речи, потому что бабушка заверила, что с утра до вечера будет неотступно находиться рядом со мной.

–Говорила я тебе, не ходи без шапки зимой, говорила? – стала ругать меня мама. А ты на горку ушла кататься, еще и домой не хотела возвращаться. И потом, кто зимой после улицы мороженое ест, сразу целый брикет? Да еще говорит, что мало ей. Неужели нельзя было немного подождать? Я предупреждала тебя, а ты сказала, что здоровая и ничего тебе не станет. Ты пойми, котенок, мне не жалко, но ведь головой думать надо.

Я еще громче расплакалась и спросила чуть слышно:

– Мама, а мне в школу на елку можно будет прийти? Если врач не выпишет.

– Не знаю, дорогая моя, – ответила мама. Татьяна Викторовна – сложный человек, у нее есть свои любимчики, особенно среди отличников. А ты у меня учиться ленишься. Сегодня поговорю с ней.

А потом я слышала, как моя мама говорила по телефону с Татьяной Викторовной, слышала несколько раз слово «пожалуйста» и слезы в конце разговора. Врач, точь-в-точь как Медуница из «Незнайки на Луне», не разрешил мне вставать, но я все-таки вылезла из постели и подошла к маме:

–Мама, ну что, мне можно будет пойти на елку? Я точно вылечусь за это время.

Мама печально посмотрела на меня: Нет, котенок. Татьяна Викторовна сказала, что не хочет, чтобы ты пришла больная. Можешь заразить всю школу. Я разговаривала с ней. А вдруг у тебя ангина? Мы же не знаем.

Я стала плакать: мама, ну никакая у меня не ангина! Просто простыла немножко. Я обязательно поправлюсь. Мои худенькие плечики сотрясались от рыданий, и мама начала меня успокаивать: ну, ну, не плачь! – ласково сказала она, – это не последний Новый год, будут другие, еще лучше, чем этот...

–В другом классе и с другой классной, – закончила я за маму ее мысль. Она у меня очень тонкая, деликатная, и могла подумать, но не сказать мне того, что сама думала о поведении моей классной. Иди в постель, котенок, – шепнула мне мама. Тебе надо лежать, чтобы скорее поправиться.

А очень скоро я узнала, что остаюсь без «Денди». «Болезнь» не спасла меня от тройки в четверти. Пусть я не написала эту контрольную, но из-за троек по двум предыдущим моя оценка в четверти не получалась хорошей, а исправлять Татьяна Викторовна не разрешала. Ее не остановило даже то, что по другим предметам у меня были почти все пятерки.

Время шло. Я «болела», время от времени втихаря от своих близких прополаскивая горло, а градусник к батарее больше не подносила. Зачем? Какой смысл? Ведь к врачу, на выписку (я уверена, что анализы должны были оказаться хорошими), мне в любом случае надо было идти двадцать седьмого. Праздник прошел без меня: пусть я и говорила, что температуры больше нет, Татьяна Викторовна все равно не разрешила мне прийти: просто потому что боится, что я инфекционная, могу начихать на всех и заразить всю школу к Новому году. Все танцевали, пели, шутили, получали подарки от Деда Мороза, а я тупо сидела дома и плакала.

«Денди» теперь становился таким ненужным! И совесть меня мучила все сильнее. Возникло непреодолимое желание рассказать правду. И вечером, когда мама пришла с работы, я во всем ей призналась. Я ожидала, что мама будет кричать, ругаться, но она отреагировала иначе. Она посмотрела на меня очень спокойно и сказала: Глупый котенок! Надо было бы тебя отругать, но я не могу. Я не думала, что ты такая находчивая, но так жаль, что твои старания оказались напрасны: ведь тройки тебе Татьяна Викторовна итак не разрешила исправлять. Как и на праздник прийти. Ведь у тебя могло быть самое обычное ОРЗ, с которым тысячи людей ходят на работу и вполне нормально живут. А «Денди», прости, котенок, на работе зарплату задерживают... Но если не в этом, то в следующем году я куплю его тебе обязательно! Только ты больше так не пугай нас, ладно? А то я ведь разволновалась, подумала, что ты и вправду заболела.

–Конечно, мам, – пообещала я ей, и придвинулась поближе. – Ты не переживай, я больше не буду тебя расстраивать!

И в этот миг я поняла, что именно так я и буду делать: и сейчас, и потом, когда вырасту. Я больше не буду огорчать маму и вообще всех людей, которые меня любят. И уж точно не расстроюсь из-за тройки по математике и из-за того, что получу «Денди» не в этом, а в следующем году.

Я честно «отболела» до 25-ого декабря, потом честно сдала анализы и пришла к Медунице на выписку:

Строгая тетенька на этот раз приветливо улыбнулась мне:

–Ну вот, молодец что слушалась меня! Анализы – хорошие, так что я могу спокойно тебя выписывать и пожелать счастливого Нового года.

– Спасибо, и вам тоже! – ответила я. Вам тоже счастливого Нового года!

–Бывают же хорошие люди на свете, – не по-детски подумала я, выходя из ее кабинета. Ведь Медуница и правда оказалась такой хорошей: пусть «болезнь» не спасла меня от тройки в четверти, но она хотя бы на неделю избавила меня от общества этой математички. И, в глубине души, я теперь была даже рада, что не пришла на новогоднюю елку.

Ребята обрадовались моему возвращению. Веселая и общительная, я со всеми легко находила общий язык, и мы договорились, что в новогоднюю ночь обязательно пойдем кататься на курган. На последнем занятии моя классная всем выдавала дневники с оценками в четверти. И, когда дошла очередь до меня, я встала и, подойдя к ней, увидела в глазах математички злой, торжествующий блеск. Будто она смеялась надо мной: дерзко, победно, невыносимо! И она даже ничего не сказала мне в тот миг, да мне и не надо было слов. Главное, что мама простила меня и остальные тоже.

Я даже нисколько не расстроилась, что, вместо «Денди», получила на Новый год шапку-ушанку, зимние сапоги и коробку шоколадных конфет.

– Это чтобы ты не заболела...по-настоящему, – шепнула моя мама. С Новым годом, котенок! И поцеловала меня.

А потом, когда куранты пробили полночь, и мы посидели с родителями за праздничным столом, я созвонилась с ребятами, и мы пошли кататься на курган. Этой новогодней ночью, в новой шапке - ушанке и теплых сапогах настроение у меня было чудесное. Я думала о новом году, о маме, о дружбе и о том, как мы весело сейчас будем кататься с горки. И я не вспоминала ни о тройке в четверти, ни о приставке «Денди», ни о вредной математичке, которой, наверное, сильно икается сейчас, за праздничным столом. Странное дело, я даже не была на нее в обиде. Видимо, из-за того, что с боем курантов что-то во мне перевернулось. Наверное, я просто стала на год взрослее и старше.