Главная » Литературный ресурс » Поэзия » Монастырский сад

Монастырский сад

30 сен 2018
Прочитано:
1506
Категория:
Израиль
Хайфа
Я скоро стану 
 
Я скоро стану деревом в саду,
Где ни садовника, ни ножниц, ни догляда,
За вросшей в землю ветхою оградой,
С деревьями-соседями в ладу.
 
И никогда я не покину сада.
 
Я стану домом тысячи существ,
Крылатых, многоногих, шелестящих,
Живущих в полусне и настоящим,
Без прошлого. И будущего без.
 
Я стану домом вне времён стоящим.
 
Корнями в землю вбитый, небеса
Я щупаю незрячими ветвями,
Как осьминог, опутанный сетями,
И как слепец, что слышит голоса.
 
Я прорасту меж временем и днями.

 
Саладдин размышляет перед сражением
 
За топотом пехоты, за ревом дромадеров,
В безмолвном окруженьи суровых паладинов,
Скачу – но кто я? Кто ты? Ужель Защитник Веры?
Кого враги в сраженьи зовут Салах Ад-Дином?
 
Пророка гласу внемля, все ж слов не удержу я:
Иль я святее франка? Правдивей иудея?
Чью кровь пролью на землю, свою или чужую?
Где слава? В перебранке злодея со зодеем?
 
Куда бы я ни вышел, я сын своей пустыни,
Она одна и та же – в седле я, иль на троне.
Так что мне эти крыши и стены в Палестине?
Что Саладдина свяжет с пейзажем посторонним?
 
Я – Саладдин, пустыня, безбрежная как время.
(Под этим небосводом, где не считались годы,
Не строились твердыни, не прорастало семя,
Я порождал народы и пожирал народы).
 
Так думал он, и мраком чело его покрылось,
И паладины стали, и лязгнув, войско стало.
Враг ожидал со страхом. И ожиданье длилось.
Закат играл на стали, кровавя блеск металла.
 
 
******
 
                           На смерть Гали Огородниковой
 
Тебе, мой друг, зревшей все бездны ада,
Несравненному мужеству твоих погружений
В любовь (море, не снившееся и Синбаду) - 
Этот долгий взгляд на грани головокруженья.
 
Туда, где сейчас ты, за горизонт кошмара
Пространства-времени-денег-и-прочих-брэндов,
Шлю свой «салям» из толчеи базара
В шесть миллиардов лавок, торгующих секэндхэндом.
 
Ты, умирая (последнее твое чудо),
Молвила: «С Богом. Вам саван, а мне – пелёнки».
Теперь я смогу поклоняться тебе повсюду – 
В дереве, в камне, в случайном красивом ребенке.
 
Прими эти строчки (мне больше нечем проститься),
Как горсть земли в уплату последнего долга.
Время, единое во всех своих мёртвых лицах,
В твое отсутствие тянется слишком долго.
 
 
Визионерское
 
Над свинцовой водой,
Над ознобом ветвей,
Над холмом, что застыл
Между двух декабрей,
Стол стоит в небесах
На тяжёлых дубовых ногах.
                 
А на крышке стола
Очертания рук
Проступают сквозь лак
(Тех, сидевших вокруг
Человека)
Как на фотопластинке
Из снов позапрошлого века.
                 
Дует ветер.
Учитель не ест и не пьёт.
Вечереет.
И тот, кто предаст - предаёт.
И листва, и туман - опадают.
Холодает.
 
 
Как выстрел вслед
 
Как выстрел вслед,
Внезапный свет
Настигнет глаз, слепя,
Как ветер вдруг
Ударит в грудь
И пошатнёт
Тебя,
Как темноты незримый звук
На грани немоты
Наполнит горло,
Глаз и слух,
Тогда кем станешь ты?
Ответ: и веткою одной,
И чащею ветвей,
Холмом (холмами?),
И звездой,
И ночью, что над ней,
И домом, что самим собой
Забыт и не забыт,
Стучащей в ставень тишиной,
И тем, кто в ней не спит,
И криком птицы за стеной,
Иконой на стене,
И богом не иконе той,
И людом в стороне,
Солдатом, бабой на сносях,
Апостолом у врат -
К чему не прикоснётся взгляд,
Ты станешь всем и вся.

 
******
 
Я почему-то помню эту долину 
среди холмов.
Озеро, заросшее камышом.
Отражения облаков.
В черной воде поет голышом 
лягушачий хор
В память о сумерках,
Длящихся до сих пор.
                 
Неужто этот сидящий на камне 
мальчишка - я?
Воздух недвижен.
Божьи часы стоят.
Что мне и ему в том нескончаемом дне?
Раздвинутся воды –
Что он углядит на дне?
 

Мотылек - паук
 
"О муха, муха! Твой светлый рай
Смахнул рукою я невзначай..."
У. Блейк
 
 
В чем, бич мой, воля была Твоя,
Покуда всех рук рука,
Скользя по глине, месила "я"
Блейкова мотылька?
 
Ты, днем придумавший паука,
А ночью пламя свечи,
Мне, чья масса тела легка,
Ответствуй! И не молчи!
 
Осыпавший крылья мои пыльцой,
Облекший тельце в хитин,
Твоё ли я вижу сквозь свет лицо,
Владыка Всех Паутин?
 
 
Монитор мира
 
                  Стефану Садовникову
 
1.
Когда глаза красны, как у вампира,
Я отхожу от монитора мира,
А в мониторе был какой-то сон.
 
Во сне был сад.
И небо в черных дырах.
Затем Москва (или окраины Каира?),
Затем - Памир (или там не было Памира?),
Потом была какая-то квартира,
И в ней нетрезвый гвардии масон.
 
2.
Мы верим в сад.
Я верю в сад.
А ты?
Во всякие там розы и лилеи?
В аллеи (и чтоб свет в конце аллеи
Внезапно возникал из темноты)?
Я верю в бога, хоть и сам жалею,
Что этим богом снова был не ты.
 
3.
И отходя от мира монитора
(Заметь, мир обретает форму дыма,
Где Крым подобен очертаньями Нарыму),
И отходя от мира монитора,
Раздвинув шторы, будто атом неделимый
В коллайдере частиц чужих и мнимых,
И отходя от мира монитора,
Поднявшись лестницей, доселе неходимой,
Застать в саду Любимого - Любимым,
И не сводить c Него ни сердца и ни взора...
 

Монастырский сад 1
   
                         Райнеру М. Рильке
 
О деревьях тут заботятся монахи.
У монахов серые рубахи.
У монахов серые штаны.
Тут цветы красавцы-вертопрахи,
Тут в ветвях поют, ликуя, птахи...
 
А монахи - дети тишины.
 
В кельях всхлипы слышатся и вздохи,
В кельях пауки, клопы и блохи,
В книжках черви книжные живут.
Все мы перед Богом - неумёхи,
И молчат льстецы и пустобрехи...
 
Но трава не умолкает тут.
 
 
Монастырский сад 2
 
                              посв. И.Бродскому
 
В саду, само-собой, жизнь течет по-другому.
Нет места ничему обезьяннему, то есть людскому.
Нет войны, а значит - истории и культуры,
Томленья плоти, эротической физкультуры,
ТУТА НЕТУ ДАЖЫ ЛЕТЕРАТУРЫ:)
Только лютикотура, сиренитура, одуванчикотура.
 
В нашем смысле и музыки нет, потому что былинке,
Вероятней всего, по-фигу музыка Глинки.
Я думаю, ветер просто стряхнет с травинки
(Даже той, что растет на могиле Стравинского)
Все, что писал Стравинский.
 
И что дубу живопись? Весь этот
                                               оп-арт,
                                               поп-арт,
                                               соц-арт?
Разве что если б смешались Ван-Гог и Моцарт,
Ветки могли б, качаясь, сыграть в "испорченый граммофон".
Мы уловили б это, как отдаленный фон,
Но в подрезанном ухе (ветках) нам видится моветон.
 
Сад, не знающий ножниц, очень похож на лес.
Не будь ограды, монастырь бы исчез.
Победив грех, монахи превратились бы в дикарей,
Ибо дикарь не знает греха,
                                             стен,
                                             и дверей.
 
 
 
 
****
 
                        посв. И.С.
 
Каждый мой стих - незаконченный эпос,
Пехотинец, в начале боя убитый.
Каждый твой взгляд - неродившийся Эрос,
Амурчик, придушенный Афродитой.
 
Мы, вероятно, того и стоим,
На том и стоим, и на том же строим.
Грядущее - ветер, волна прилива.
Подступит - останутся хвост да грива.
 
Не Гесиод, не Сафо - бродяги,
Навроде Бонни и Клайда злодеи,
Вместе витавшие на филфаке,
Вставшие под венец Гименея.
 
Объединяет страх. И не важно,
Завтрашний он, или вчерашний:
Не важна даже тема страха, поскольку
Он сам себе тема, и вальс, и полька.
 
 
***
 
Когда ты засыпал была весна,
Теперь совсем иное время года,
Но также движется и движется луна
По небосводу, небосводу, небосводу.
 
Нас усыпляет злая Мать-Природа:
МузЫка сфер, что уху не слышна,
Поет нам колыбельную - она
Про несвободу, несвободу, несвободу.
 
 
 
***
 
Верните меня обратно
В землю вина и пыли!
 
Скатерть в цветочных пятнах.
Звезды глаза открыли.
Звезды по небу плыли.
Звезды росли на грядках.
 
Брынза, вино и лук.
Боль исчезает вдруг.
 
 
.......................................................................
Иллюстрация: картина Освальда Ахенбаха "Монастырский сад"