Деревенское
Виноград давлю
на вино.
Хлеб пеку в горячей
печи.
Скажешь, лета нет здесь
давно?
Я не верю... Лучше
молчи.
Видишь, кошка в кресле
клубком
шерстяным? - ты прав:
к холодам.
Лето в сердце, так же -
тишком.
Дремлет... и его -
не отдам.
В доме тёплом – свет
и мечты,
в центре царства снега
и льда.
Счастье моё жаркое -
ты.
Лето не умрёт
никогда!
Картина
- Живописец, продай картину!
В дорогой золочёной раме,
подарю её милой даме.
Будет смахивать паутину.
Я не стану одним из прочих:
подарю ей предмет искусства
Чем не способ выразить чувства.
Хам? Зато я не бедный. Очень.
Так давай, выбирай покруче.
Чтоб побольше, и цветом ярко.
Чтоб не совеститься подарка,
будто он из помойной кучи.
Да, мазилка, ты прав - вот эту.
Только сделай покраше рожи.
Так они на бомжей похожи.
И добавь в середину света.
И жратву бы им побогаче,
что ж картоха одна! Тоскливо.
Надо мясо, салаты, пиво!
Ну и водки - а как иначе.
Доплачу, и вполне прилично.
Да сумеешь, не спорь, чего ты.
Тут на вечер один работы,
переделаешь всё отлично.
- Живописец, ну что, поправил?
Я заждался. Скажи на милость,
ведь закуска не изменилась!
Это, милый мой, против правил.
- Или денег сулил я мало,
чтобы кисточкой помахал ты.
Вот художник! Каков нахал-то!
Только этого не хватало.
- Что ж, надбавлю. Но быстро, ладно?
Что же пишешь ты еле-еле.
Да, не знал, что склонять к постели
нынче дамочек так накладно.
- Живописец, готов, скотина?
Ждал три года я. Много, знаю.
У меня и дама другая.
Наконец, готова картина?
- Сударь, ждали вы понапрасну.
Я за деньги картин не правлю.
Ну а эту - себе оставлю.
Потому что она прекрасна.
Эскиз
Ты осталась на бобах,
девочка.
Унесли ветра мечты
вешние.
Ни короны, ни дворца -
мелочи.
Принцы заняты - дела
спешные.
Ты бежишь к метро в толпе
утренней,
Зонтик рвётся вон из рук
парусом.
А в висках твой метроном
внутренний
всё стучит, как будто шьёт
гарусом.
За стежком стежок кладёт
истово,
вышивая жизни сон -
в линию...
И швыряется бульвар
листьями
в блюдца луж на мостовой -
синие.
Выбираешь из пшена
плевелы
на бегу и в суете
будничной.
Принцы куплены
и царства
поделены.
Что за дело им
до Золушки
уличной!
Но летит над пастью молоха -
города,
где клыками понатыканы
здания,
дерзкий яростный ответ
холоду:
алый зонтик твой – надежд
знаменье.
"И был вечер, и было утро..."
Застывала горестною статуей.
Спотыкалась, не могла уйти.
Верила, что на сердце, заплатою,
всё же ляжет горькое "прости!"
Дверь открыть - за гранью невозможного.
Смертной казнью - шаг через порог.
Липким сгустком обвиненья ложного
в спину... нет, не пуля, а плевок.
Стыли руки.
Пальцами дрожащими
ручку всё не повернуть никак...
Дни, что были, - были настоящими?
Кто был рядом? Друг?
А может, враг?
Шла.
Молчала.
Цвета пудры рисовой
губ полоска.
Лучше умереть.
ЭТО было на роду написано?
Знать бы, кем.
В глаза бы посмотреть.
Сколько лет и сколько жизней прожито
в тёмный миг, что эхом бьёт в висках!
Прежнее - отринуто, низложено,
сожжено, превращено во прах...
Не вернётся. Что ни делай - кончено.
Новый день - как новой жизни свет.
...Только знай:
ночного цвета гончая
там, во тьме, уже встаёт на след.