Итоги Международного поэтического конкурса «Лёт лебединый» имени Петра Вегина
Победители:
Виктор Хатеновский (Москва)
Семён Эпштейн (Израиль)
Второе место:
Анатолий Лернер (Израиль)
Третье место:
Никита Брагин (Москва)
Евгений Эрастов (Нижний Новгород)
Лауреаты:
Дмитрий Артис (Санкт-Петербург)
Александр Клименок (Калининград)
Марк Луцкий (Израиль)
Владимир Монахов (Братск)
Борис Тюльков (Омск)
Вячеслав Тюрин (Иркутская область)
Майя Шварцман (Бельгия)
От всей души поздравляю и благодарю всех участников и судейскую коллегию за проявленные мастерство, энтузиазм и взаимопонимание.
Здоровья и творческих успехов!!!
Победителям отправлю денежные призы. Дипломы получат все отличившиеся...
P.S. Уважаемые победители конкурса! Для получения денежного вознаграждения, пожалуйста, вышлите на адрес Анатолия Берлина (anatoly.berlin@gmail.com) ваши реквизиты: имя и фамилию (на английском языке и так, как указано в документе, удостоверяющем Вашу личность), страну проживания и удобный для вас способ получения (WebMoney, PayPal, Western Union, MoneyGram, или, если у вас имеется такой сервис, то на номер телефона или е-mail).
Анатолий Берлин,
глава литературно-музыкального салона «Дом Берлиных»
20-21 июля 2014 года
Лос-Анджелес
PS-45: поэтические подборки победителей и лауреатов конкурса «Лёт лебединый» редакция нашего альманаха намерена дать 21 сентября 2014 года.
Просим победителей и лауреатов прислать на адрес poems@45parallel.net свои биографии и фотографии, сделав пометкуЛёт лебединый_био + фото. Эта просьба относится в первую очередь к тем авторам, которые ещё не представлены на сайте «45-я параллель».
Окольцованные лебеди
В начале был Пётр Вегин. Был сборник «Лёт лебединый», вышедший в 1974-м, сорок лет назад. Был друг — Анатолий Берлин, в 2007-м похоронивший Петра в Лос-Анджелесе. И была память.
Данью этой памяти стал международный поэтический конкурс «Лёт лебединый» имени Петра Вегина, организованный и проведённый литературно-музыкальным салоном «Дом Берлиных» (США) совместно с интернет-альманахом «45-я параллель» и литературно-философским журналом «Гостиная».
Сегодня, 21 июля 2014 года, в день 75-летнего юбилея со дня рождения Петра Викторовича Вегина, подведены итоги означенного «Лёта». Лебедей оценили, а некоторых из них окольцевали наградами и лаврами. Огромное, честно говоря, облегчение — потому что никто не предвидел, во что выльется скромная, как представлялось, затея.
Дело в том, что количество заявок обещало превысить все мыслимые нормы для работы жюри, и устроителям с великим сожалением и извинениями пришлось досрочно прекратить приём заявок. Тем не менее, на конкурс поступило 406 подборок (настоящий птичий базар!), часть из которых была отсеяна на стадии предварительного изучения.
Результаты голосования не позволили однозначно определить победителей (баллы нескольких претендентов оказались одинаковыми), и судейской коллегии пришлось дополнительно анализировать присланные работы для принятия непростого решения. Многие авторы оказались достойными претендентами на призовые места. Но стихи как призёров, так и лауреатов будут опубликованы в «45-й параллели», и пусть поэтическое слово говорит само за себя. Меня же как члена жюри попросили поделиться своими впечатлениями от работы в этом конкурсе, что я сейчас и попытаюсь сделать.
Признаюсь, я до сих пор не вполне понимаю природы поэтических конкурсов: как можно измерить и оценить то, что по определению не подлежит измерению и оценке? Какое отношение к поэтическому слову могут иметь «колонки цифр в клетушках тесных граф»? Шарада! Тем не менее, и сам участвовал в таких конкурсах, и некоторым образом бывал причастен к судейству оных. Вот так и живу, словно стоя в дверях, не решаясь ни в полной мере войти, ни бесповоротно выйти.
Самое первое впечатление было сродни ощущениям человека, усевшегося в вагонетку аттракциона, который в России называют американскими горками, а во Франции, Италии и Испании именуют горками русскими. Головокружительные падения в провалы анонимных авторов (такие, например, как «Быть гордым порою хочет любой... / Я только прошу, не кидайтесь словами: / Не путайте гордость с дурной головой, / Гордитесь благими своими делами») сменялись не менее головокружительными взлётами:
Когда не станет смерти никакой –
ни медленной, ни скорой – никакой,
щемящий неминуемый покой
миры наполнит жизнью никакой –
ни медленной, ни скорой – никакой.
И мы одни с тобой (рука в руке)
пойдём к реке, и будем налегке,
и перейдём ту реку налегке –
рука в руке – моя в твоей руке
спульсирует, как рыба в тростнике.
И снова станет жизнь такой, какой
была до самой смерти никакой,
и снова станет смерть такой, такой,
какой была до жизни никакой,
какой была и – никакой другой.
Встречая подобные строки, испытывал естественное желание сорвать повязку анонимности и узнать, кто же их автор (Гугл, конечно, никому в этом не откажет). Но такое, насколько помню, случалось нечасто.
Затем снова ждало стремительное (что твой домкрат!) обрушение (можно ли всерьёз рассматривать такие, например, строки: «Могучая и сильная страна. / Бездонные просторы, / Леса, поля и горы, / Деревни, реки и мосты»?), за которым так же неминуемо следовало воспарение — как в «Балладе» (которая не только порадовала старинного почитателя Владислава Фелициановича подлинной классической розой, привитой к постсоветскому дичку, но и обогатила мою скромную коллекцию слов с добавочным слогообразующим звуком «ы» – «октяб[ы]рь», «теат[ы]р», «пюпит[ы]р», «монст[ы]р» – ещё одной замечательной находкой, «нег[ы]р»):
Когда с откляченной губой, черней, чем уголь и сурьма,
С москвичкой стройной, молодой заходит негр в синема
И покупает ей попкорн, и нежно за руку берёт,
Я, как сторонник строгих норм, не одобряю... это вот.
И грусть, похожая на боль, моих касается основ,
И, словно паспортный контроль (обогащающий ментов),
Меня – МЕНЯ!!! в моём дому – тоска берёт за удила,
Чтоб я в дверях спросил жену: «Ты паспорт, милая, взяла»?
Да, русский корень наш ослаб: когда по улицам брожу,
Я вижу тут и там хиджаб, лет через десять паранджу
На фоне древнего Кремля, у дорогих великих стен,
Скорей всего, увижу я. И разрыдаюсь... как нацмен.
Нас были тьмы. Осталась – тьма. В которой мы – уже не мы...
Мне хочется сойти с ума, когда домой из синемы
Шагает чёрный силуэт, москвичку под руку ведя;
Как говорил один поэт: «Такая вышла з а п е н д я,
что запятой не заменить!» И, сокращая текст на треть:
...........................................................................
Москвичку хочется убить! А негра взять да пожалеть.
Как он намучается с ней, какого лиха хватит, и
В горниле расовых страстей, бесплодных споров посреди,
Среди скинхедов и опричь, средь понуканий бесперечь
Он будет жить, как чёрный сыч, и слушать нашу злую речь.
К чему? Зачем? Какой ценой – преодолённого дерьма?
Мой негр с беременной женой белей, чем русская зима,
Поставив накануне штамп в цветастом паспорте своём,
Поймёт, что значит слово «вамп», но будет поздно, и потом,
Дожив до старческих седин, осилив тысячи проблем,
Не осознав первопричин, он ласты склеит, прежде чем –
Не фунт изюму в нифелях – как на духу, как по канве,
Напишет правнук на полях: «Я помню чудное мгнове...»
Так оно и продолжалось, и, когда я наконец вышел из вагонетки, ноги у меня слегка дрожали, во рту пересохло, а на задворках сознания приплясывало (или постанывало?) известное Nevermore.
Впечатлило ещё и то обстоятельство, что многие авторы-участники, как выяснилось, не умеют то ли читать, то ли считать. Чётко прописанное требование о том, что конкурсные работы не должны превышать 75-и строк, многие злостно игнорировали, на что устроители реагировали весьма сурово: просто-напросто отсекая лишние строки, режа, так сказать, по живому. Правда, и здесь не удавалось за всем уследить, и подборка под номером 138 попала к судьям во всей красе своих 377-и строк.
Другие авторы, по-видимому, пожелали перестраховаться и высылали свои подборки не единожды. Поскольку я читал их все разом, одну за другой, то оперативная память подсказывала, что, например, подборка 049 идентична подборке 028, а под номером 102 я снова вижу те же стихи, с которыми уже ознакомился в подборке 011. Вся эта неразбериха лишний раз свидетельствует о сильнейшей перегрузке устроителей конкурса, не ожидавших такого наплыва (налёта!) желающих.
Ну а итоги конкурса я, разумеется, принимаю, хотя, разумеется, не вполне с ними согласен. Но это совершенно естественно: у двенадцати человек никак не могут совпадать мнения. Поздравляю победителей и лауреатов, а пуще всего – Анатолия Берлина с окончанием хлопот, всю непомерность которых я, лишь слегка соприкоснувшись с этим делом, могу себе только воображать.
Георгий Яропольский
21 июля 2014 года
Нальчик